Відповідь: Интересные статьи из интернета.
Кризис самоидентификации
Наталья Лигачева 10.05.2008
Отечественная журналистика становится всего лишь частью пиар-технологий и шоу-бизнеса. Гражданская ее миссия размыта и «обезврежена».
В стране, где отсутствует яркая телевизионная политическая публицистика, а газетная исчерпывается всего несколькими фамилиями в минимальном количестве изданий, – нет свободы слова. Ведь в классическом понимании свобода слова – это, прежде всего, возможность выражения идей, убеждений и взглядов. И только с развитием технических средств, позволяющих манипулировать сознанием миллионов людей, свободе слова стала угрожать и элементарная цензура фактов. Не может быть демократии в стране, где нет ярких партийных или идеологически акцентированных изданий – таких, как «Либерасьон», «Гардиан» и прочих всем известных зарубежных примеров. Ведь демократия – это конкуренция идеологий, концепций развития общества, а не политических фигур, воющих за доступ к государственным ресурсам. По сути, «демократия политической целесообразности», которую сейчас пытаются навязать Украине, не имеет ничего общего с ценностями универсальной демократии, постулированными еще в Хельсинской декларации прав человека.
Что в этом ряду первично: отсутствие настоящей демократии порождает отсутствие настоящей свободы слова? Или наоборот – именно отсутствие свободы слова до бесконечности продлевает в Украине период первоначального накопления капитала, не позволяет сформироваться гражданскому обществу, оставляет приход диктатуры потенциально возможным?.. Позволю себе оставить поиск ответа на этот вопрос философам, социологам и политологам…
Я же уже на протяжении десяти лет твержу об особой миссии журналистов в обществе. Ибо считаю, что журналистам самой природой их профессии дано так много возможностей и прав, в том числе получения достаточно солидных материальных дивидендов, что это неминуемо накладывает на нас и особые обязательства. Социальные обязательства людей, принадлежащих к элите общества, от деятельности которых напрямую зависит эффективность существующих в стране механизмов поддержания должного равновесия между государственной властью и государственной ответственностью.
Увы, коллег, готовых вести дискуссии о нашей особой корпоративной миссии, по-прежнему не слишком много. И как-то не почувствовалось перестройки работы «старых журналистских кадров» и нового дыхания молодых и дерзких после, казалось бы, воодушевившей всех нас наглядным примером «можем, если захотим» оранжевой революции.
Политики «приручили» журналистов
Через три с половиной года после Майдана картина состояния украинской журналистики печальна. Оранжевая власть вместе с лояльными ей олигархами с помощью пряника сделала то, чего не смог сделать кнутом режим Кучмы. Оранжисты превратили украинских журналистов в рабов, пекущихся исключительно об удовлетворении желудка и рефлексов, к коим относятся и жажда славы, ощущение собственной значимости и прочее. Во времена правления Кучмы журналисты в массе своей ненавидели медведчуковскую цензуру. И даже не выступая открыто против темников, а просто выполняя их халтурно, доводя в каких-то случаях пожелания темникотворцев до абсурда, одновременно всегда использовали возможность «поддержать» оранжевую оппозицию, чем фактически помогли последней придти к власти. Но после 2005-го украинские журналисты так и не смогли «выздороветь»от этой «родовой травмы» – как правило, некритичной поддержки любых действий оранжевых политиков.
Известную и абсолютно правильную по содержанию акцию журналистского протеста в связи с конфликтом корреспондента «Украинской правды» Сергея Лещенко и Виктора Ющенко летом 2005-го Секретариату Президента удалось микшировать. Лояльность журналистов «покупалась» оранжевыми политиками с помощью месседжей типа «вы же нас поддерживали в 2004-м, сейчас по-прежнему “революция” в опасности, вот нам бы парламентские выборы (2006-го) пережить, а потом уже…». Да и сами журналисты в большинстве своем не могли отделаться от мыслей о том, что-де критика оранжевых политиков на руку бело-голубым – и наоборот… Журналисты и после революции-2004 так и не стали шпионами от общества в политикуме, оставаясь шпионами (заложниками) противоположных политических лагерей. Что, как показал опыт, особенно опасно, когда эти политические лагеря начисто лишены какого-либо вразумительного идеологического различия. Ведь таким образом журналисты, по сути, превращаются в проводников даже не ценностей, а всего лишь сиюминутных политических интересов разного рода «вождей».
Итак, «политическая целесообразность» после 2004-го закрыла рот Западу, который также, по сути, отказался от публичной критики власти Ющенко; она же стала кляпом во рту и у сочувствовавших Майдану украинских журналистов. В итоге журналисты после 2005-го так и не смогли довести до логического результата ни один из конфликтов политиков с представителями массмедиа. А таким результатом могло быть только полное отлучение от политики конкретных одиозных личностей. Единичные акции так и не переросли в прецеденты, в традицию самоорганизации журналистов в ответ на неприятие политиками критики.
Вторым мощным инструментом «приручения» журналистов власть предержащими и олигархами стала… рыночная целесообразность. К сожалению, и здесь я не ошибалась, когда еще в конце девяностых доказывала маститым коллегам, что рыночная цензура не менее страшна, чем цензура рейтингов. Как сказал на проходившем в апреле этого года в Париже Евразийском форуме по медиаразвитию представитель ОБСЕ по свободе слова Миклош Харасти, «финансовая независимость необязательно ведет к редакционной независимости. Безубыточные медиа – необходимое, но совершенно недостаточное условие для появления ответственной журналистики».
Самым наглядным примером того, как журналисты сами, без принуждения, следуют исключительно конъюнктуре даже там, где идет речь об их собственных правах, – было их отношение к депутату от Партии регионов Олегу Калашникову после его конфликта со съемочной группой СТБ. Парадоксально, но факт: именно после этого конфликта Калашников стал для наших СМИ суперпопулярной личностью, экспертом по всем вопросам! Вместо обструкции журналисты предоставили ему режим наибольшего благоприятствования – и вряд ли их к этому принуждали менеджеры телеканалов! Просто срабатывал рыночный инстинкт: ага, засветившийся персонаж, значит, зритель прильнет к экранам, я без особых усилий сделаю резонансный сюжет, меня похвалят…
И что уж тогда говорить о тех случаях, когда речь идет не о лени или удовлетворении честолюбия, меркантильности журналистов – а об их реальных экономических интересах! Когда, скажем, джинса – как способ повышения прибыльности медиа – навязывается топ-менеджерами в качестве залога достойной оплаты журналистского труда и как часть «семейной корпоративной» этики, правил игры коммерческих СМИ с государством и бизнесом.
Третьим механизмом «обуздания» журналистов стал прямой подкуп партиями харизматических представителей медийной корпорации местами в выборных органах, включая Верховную Раду. Таким образом, произошли сразу две опасные для журналистской корпорации вещи. С одной стороны, политики вырывали из журналистской среды потенциальных лидеров, которые могли бы своей независимой позицией и авторитетом у коллег противостоять «приручению». А с другой – места в списках надо было «отрабатывать», особенно рьяно тем, кто уже утратил творческий потенциал и для кого уход в политику стал, по сути, палочкой-выручалочкой. В итоге украинские телеканалы, за редким исключением, вместо пусть хотя бы мягкой, но все-таки критики новой власти (ведь любую власть есть за что критиковать) начало ее всеми силами поддерживать, да так, как и Кучме не снилось. Тем более что уж кто-то, а собственникам телеканалов дружба с властью всегда милей конфронтации, как любому, в принципе, бизнесу. Естественно, что оборотной стороной стало постепенное вытеснение из редакций «неуправляемых», «неудобных» журналистов, которым теперь зачастую просто «не находится» места в украинских СМИ.
Четвертый способ – деперсонализация отечественного телеэфира. Не в смысле не дать покрасоваться в кадре – этой возможности как раз наши топ-менеджеры предоставляют молодняку с лихвой! А в смысле низведения журналистов и телеведущих до уровня кукол, руководимых редакторами и не несущих личной ответственности за все сказанное и сделанное ими в эфире. Объективно этому способствует начавшаяся активная холдингизация отечественных медиа, которая реально нивелирует значимость личного опыта и профессионализма каждого отдельного журналиста, делая его вполне заменяемой деталью мощной системы...
Кстати, символично, что масштабно этот процесс начался именно с телеканала «Интер», который еще в 90-х годах минувшего столетия противопоставил философии развития «1+1» – «команда звезд» – философию «звездной команды». Команду звезд, понятно, создать нелегко. А вот слепить «звездную команду» с помощью технологий куда как легче, индивидуального «пошива» не требуется. Массовые увольнения на «Интере» в начале 2007-го, зацепившие не только молодняк, но и интеровскую «белую кость», как я и предсказывала, стали мощнейшей оплеухой отечественному журналистскому сообществу. И хотя, не без стараний медиапрофсоюза и «Телекритики», экономические права интеровцев были-таки соблюдены, тем не менее – сигнал был дан и верно понят! Тем более что во времена Кучмы именно фактор критического публичного мониторинга действий оранжевой власти со стороны отечественного гражданского общества и западного сообщества, особенно после убийства Георгия Гонгадзе, служил мощной защитой оппозиционерам и независимым журналистам. Нынче же собственники СМИ, в условиях отсутствия такого мониторинга просто поддерживая президентскую власть в ключевых вопросах, уже не боятся расправляться с журналистами, запросто списывая все на рыночные причины и хозяйственные конфликты! В итоге и цензура как таковая не нужна: при запуганных (возможностью увольнения, ухудшения условий работы etс.) журналистах вступает в силу самоцензура – вещь куда более опасная, поскольку практически не поддается объективным методам фиксации.
Пятый фактор – «раздутость» рынка СМИ, связанная с отсутствием в стране политической воли на отказ от внерыночных механизмов функционирования медиа и от медиакоррупции в виде скрытой политической и экономической рекламы. Я уже говорила о том, что для эффективности борьбы с коррупцией в медиа нужны усилия не только гражданского общества и самих медийщиков, но и Нацрады по телевидению и радиовещанию, налоговых органов и правоохранительных структур. Но таких усилий никто не собирается предпринимать. На качественном состоянии журналистики внерыночная раздутость медиарынка сказывается самым прямым образом. Ведь обеспечить столь большое количество рабочих мест в СМИ невозможно даже просто квалифицированными кадрами, не говоря уже о кадрах, осознающих свою гражданскую миссию и готовых нести ответственность за ее воплощение. Между тем, непрофессионал в медиа – это, в том числе и в первую очередь, послушный исполнитель всех пожеланий или приказов собственников и топ-менеджеров. Тот, кто из-за собственного непрофессионализма является, по сути, лишь поставщиком информационного сырья для «редакторской» журналистики; тот, чья роль сводится лишь к тому, чтобы быть «приставкой» для микрофона, а все остальное за него сделают оператор и редактор – вряд ли будет пытаться каким-то образом отстаивать профессиональные принципы.
Немалую лепту в размытие понимания молодыми людьми миссии нашей профессии вносит и отсутствие запрета на работу в СМИ студентов, что принято во многих западных странах. Наши студенты, работающие в редакциях, опять-таки, оказываются наименее защищенными от произвола собственников СМИ в силу недостаточного уровня профессионализма и естественного для совсем молодых людей отсутствия «личностного стержня», сочетающихся с огромными амбициями и желанием «выбиться в люди».
В отсутствие зрелого журналистского сообщества
Впрочем, сами отечественные журналисты несут за все произошедшее с ними за прошедшие три года ответственность не меньшую, если не большую, чем наши вожди, законодатели и бизнес. На самом деле для защиты наших прав и права общества знать у журналистов всегда был и есть очень эффективный метод: самоорганизация. Точно так же, как в 2002–2004 годах темники были возможны только лишь в условиях неспособности украинских журналистов к массовому организованному протесту, так и в 2006–2008 годах джинса наверняка пала бы, если бы медийщики сподобились создать хотя бы предзабастовочную ситуацию на нескольких телеканалах. И рыночная цензура, и тотальное «ожелтение» телевидения, и отсутствие общественного вещания, и экономическая и этическая незащищенность журналистов, – все эти грустные реалии нынешнего состояния нашего информпространства были бы невозможны при наличии в Украине зрелого журналистского сообщества. Сообщества, которое было бы способно формулировать, ставить и добиваться от властей ответа на самые насущные вопросы бытия украинских граждан. А также – публично отстаивать интересы собственной корпорации как самого мощного артикулятора интересов гражданского общества.
Но, увы. Все причисляющие себя к журналистам в Украине по-прежнему разобщены и дезориентированы. О журналистике как миссии говорят лишь одиночки – встречающие в лучшем случае лишь молчаливое непонимание и игнорирование остальных. В акцию против джинсы «Не продаемся!» вошли только несколько десятков «буйных» – остальные молча продолжают соглашаться или злорадствовать. Уход со своих каналов Егора Соболева и Иванны Коберник не вызвал особых волнений в нашей среде. Немыслимо, но промолчали все журналисты 5-го канала, делавшего когда-то революцию. Впрочем, с тем 5-м каналом – каналом Андрея Шевченко и Романа Скрыпина – нынешний ничего не связывает. Похоже, Святослав Цеголко, Татьяна Даниленко, Роман Чайка превратились в «стиральные машинки “Ретона”» для очистки имиджа тех, кто зарабатывает на «черновецких» и иже с ними.
Два медиапрофсоюза – киевский (КНМП) и всеукраинский (НМПУ) – в стадии глухой войны «вождей» и потери высоких целей. За помощью к ним медийщики обращаются лишь в случаях массовых увольнений – не понимая, что сильные профсоюзы могут быть не только «чипами и дейлами, спешащими на помощь», но и «предохранителями» от конфликтов. Телевизионная молодежь, заполонившая стендапы новостных программ, в большинстве своем кайфует от одного факта своего «вещания» на всю страну ничего не значащих пустых слов, от ощущения собственной неотразимости и объективно высоких зарплат. И, кажется, больше их ничего не тревожит. Нынешний наплыв в телеэфир так называемых расследовательских программ – лишь «ширма», прикрывающая очевидное: только единицы их авторов видят задачу подобных проектов в помощи противостоянию граждан коррупции, бездеятельности чиновников и органов власти. Для большинства же журналистов, опять-таки, форма важнее содержания, журналистика из социальной функции превращается в гламурный артефакт… Чем в таком случае расследовательские программы такого уровня отличаются от «продукта», производимого Катей Осадчей или Татьяной Рамус?
Как увидеть свет в конце туннеля?
Где выход? Одни неравнодушные рассуждают об отсутствии позитивного героя для наших медиа. При этом они забывают, что на самом деле поиск и раскрутка настоящих героев времени как раз является одной из задач самих СМИ. Может, не могут найти?
Другие говорят о том, что надо просто терпеливо строить медиарынок – и он-де сам собой разрешит все проблемы, через конкуренцию повышая качество медийного продукта. Но мы уже говорили, что то, что хорошо для рынка, – совсем не обязательно хорошо для общества, большие рейтинги приносят отнюдь не просветительские проекты, а чернуха и желтуха…
Третьи толкуют о том, что телевидение и есть сфера развлечений, а гражданское общество пусть удовлетвориться тем, что когда-то (при нашей ли жизни? – так и хочется спросить) будет транслироваться на общественных или нишевых телеканалах…
Я уверена, что на самом деле украинская журналистика на данном этапе столкнулась с острейшим кризисом самоидентификации – себя и своей профессии. Тех, кто прошел подобную самоидентификацию в годы перестройки и первые годы независимости Украины, а затем еще и не предал ее – оказалось слишком мало, чтобы осознание своей миссии стало достоянием корпорации в целом. Не способствуют этому, увы, и отечественная система образования журналистов, не говоря уже о сложившейся системе координат в отечественных СМИ.
Поэтому для всех нас – особенно зрелых журналистов – я не вижу на нынешнем этапе важнее задачи, чем задача возвращения в отечественную журналистику понятия ее социальной миссии. Ярчайшим образом об азах этой миссии напомнил всем нам в недавнем послании к СМИ Папа Римский, Бенедикт ХV1. «Медіа в цілому не є лише засобом поширення ідеї, але можуть і повинні бути також засобом у служінні більш справедливому і солідарному світу… (…) Більше того, можна сказати, що пошук і висвітлення правди про людину є найбільшим покликанням Засобів масової інформації». Мы должны помочь молодым коллегам осознать эту миссию как ценность, как важнейший принцип, разрушение и нарушение которых каждым из них ведет к потере репутации и, в конце концов, к потере возможности оставаться в профессии. Только такое отношение большинства отечественных журналистов к сакральности своей профессии позволит нам эффективно выстраивать и ее защиту от всяческих поползновений, от вытеснения понятия «миссии» из украинского медийного пространства.
You must be registered for see links
