![mi][a](/data/avatars/m/0/547.jpg?1391470248){kind=avatar}
mi][a
Человеку нужен человек
Как я был наблюдателем или 10 рассерженных женщин
.....На этих выборах я был наблюдателем от КПРФ. Участок № 1990, р-н "Чертаново Центральное".
Это вообще какой-то край непуганных идиотов! Тётечки из комиссии многократно нарушали выборное законодательство, нисколько не реагируя на мои замечания. Мне предлагали взятку, удаляли с участка, ближе к ночи председатель комиссии от меня просто убежала. От того, что я постоянно писал заявления о нарушениях, ей стало плохо, и пришлось вызвать "скорую".
Участковая Избирательная Комиссия отказалась принять мои жалобы, Территориальная Избирательная Комиссия убежала от меня в полном составе, поэтому Заявление о нарушениях подал сегодня прямо в Чертановскую Межрайонную Прокуратуру.
На территории школы № 1173, расположенной по адресу Москва, ул. Чертановская, д.27б, 2 марта расположились три избирательных участка - № 1989, № 1990 и № 1996. На каждом участке было по одному наблюдателю от КПРФ, больше наблюдателей от оппозиции на участках не было.
Я впервые понял, что такое "легальная оппозиция". Нас троих чуть ли не облизывали. Дали талоны на обед и ужин в столовой(это, вообще-то, не положено), на каждом участке выделили по специальной комнате для наблюдателей, куда Управа района навалила кучу еды и:
1. 6 банок пива.
2. бутылку коньяка.
3. бутылку водки.
4. бутылку красного вина.
И такое на всех трёх участках, расположенных в школе.
предполагалось, что наблюдатели начнут квасить с утра и к моменту подсчёта голосов и получения протокола будут уже навеселе. Как меня не упрашивали члены комиссии и тётенька-наблюдатель от "ЕР", к алкоголю я не притронулся.
Перед самым закрытием участка ко мне подошёл Мостовой Иван Владимирович, наблюдатель от "Единой России" на участке № 1989. Толстый лысый мужчина с седыми усами. Говорит:
- Сколько тебе заплатит твоя партия за это?
- Я здесь не ради денег.
- Да ладно! Я спрашивал сколько вам заплатят - я дам тебе гораздо больше. Ты только не смотри, как будут подсчитывать. Потом дадим тебе хороший протокол.
- Вы предлагаете мне взятку?
- Всё равно ты знаешь кто победит. Это ни на что не влияет.
- Я стою здесь не за Зюганова. Я отказываюсь от вашего предложения.
(беру бумагу и ручку, списываю ФИО с бейджика на груди Ивана Владимировича)
- Смотри, не пожалей потом!, говорит Мостовой и уходит.
Я беру телефон, встаю посередине участка, и звоню blacky_sergei. Почему я ему постоянно звоню? Он специалист по проведению выборов. Он подробно проконсультировал меня накануне и наказал звонить, если возникнут какие-то вопросы.
Так вот, звоню я blacky_sergei, говорю ему "Мне только-что предложили взятку. Я отказался.". blacky_sergei говорит "Тебя сейчас, скорее всего, удалят с участка".
И действительно, услышав слово "взятка", тётеньки из комиссии стали бегать вокруг меня и вопить "Клевета! Клевета!". Председатель комиссии Мошнина Ирина Владимировна подошла ко мне и сказала:
- Я удаляю вас с территории участка.
- На каком основании?
- Вы мешаете работе комиссии. Вы слишком громко разговариваете.
- Я тихо разговариваю, говорю я.
- Вы ходите, а наблюдатель должен сидеть.
- Где сказано, что наблюдатели должны сидеть?, удивляюсь я.
Тут начинается подсчёт. Мужичонка пересчитывает и режет ножницами оставшиеся у комиссии бюллетени, в это время две тётеньки закрывают списки избирателей, подсчитывая количество проголосовавших. Одновременно с этим вскрывают урны с заполненными бюллетенями и начинают раскладывать их по стопкам.
Это, кстати, грубое нарушение процедуры подсчёта. Процедура подсчёта голосов избирателей строго оговорена в ст.71-73 "Закона о выборах Президента РФ". Сначала подсчитываются и "гасятся" неиспользованные бюллетени. Потом "закрываются" списки избирателей - по журналам комиссии считают точное число проголосовавших. И лишь затем, после того, как "погашены" неиспользованные бюллетени, а списки избирателей заперты в сейф, начинают вскрывать урны.
Всё это делается, чтобы минимизировать вероятность "вброса" при подсчёте. Число выданных бюллетеней должно быть равно разнице чисел полученных и погашенных бюллетеней. Количество бюллетеней в урнах должно быть не больше количества выданных бюллетеней. Если параллельно происходит подсчёт голосов из урн и закрытие списков избирателей, то легко подогнать одно число под другое и, тем самым, замаскировать "вброс".
Я тихим спокойным голосом объясняю это нехитрое правило членам избирательной комиссии. Мне говорят, что люди хотят закончить пораньше и поэтому делают всё одновременно. Тогда я беру фотоаппарат и без вспышки(чтобы не помешать работе комиссии) фотографирую то, как "гасятся" неиспользованные бюллетени, в то время как на фоне происходит закрытие списков избирателей.
Ко мне подходит председатель комиссии и говорит:
- Здесь запрещено фотографировать.
- Где в выборном законодательстве сказано, что мне запрещено вести съёмку?, спрашиваю я.
Затем я нагло, но тихо и вежливо заявляю, что мне, как наблюдателю, разрешено всё, что не запрещено. Председатель с секретарём отправляются формулировать Решение об удалении меня с территории участка. Впоследствии мне дали заверенную копию.
"Присутствовали члены комиссии с правом решающего голоса: Мошнина, Родина, Прохорова."
Сколько перечислено фамилий? 3(три).
Внизу Решения записаны результаты голосования о моём удалении:
"За - 11
Против - 0"
Где перечислены ещё 8 членов избирательной комиссии с правом решающего голоса, голосовавшие "За"?
"Удалить Зыкова Д.С. из помещения для голосования ... в связи с неоднократными нарушениями избирательного законодательства, выразившимися в ведении фотосъёмки среди избирателей, избирательного процесса."
Во-первых, что такое "помещение для голосования"? К моменту моего удаления голосование было закончено.
Во-вторых, нет никаких законов или подзаконных актов, которые бы запрещали съёмку на территории избирательных участков.
Я спокойно беру копию Решения и в сопровождении четырёх милиционеров покидаю территорию школы. Отправляюсь я в Территориальную Избирательную Комиссию р-на "Чертаново Центральное", чтобы оспорить решение УИК № 1990. Председатель ТИК, в отличие от членов участковых комиссий, он знает законы, звонит на участок № 1990 и просит вернуть меня.
Я возвращаюсь, сажусь за парту и начинаю писать заявления в ТИК и Прокуратуру. Много-много заявлений. По факту предложения взятки наблюдателю, нарушения процедуры подсчёта бюллетеней, того, что я был неправомерно удалён с территории участка в течение часа и в это время возможен был "вброс"...
Каждое заявление заканчивается словами "Прошу признать результаты выборов по участку № 1990 недействительными".
Ко мне подходит директор школы - солидная тётенька. Просит пойти "попить чай и поговорить по-человечески". Я говорю, что давно не школьник, и их методы убеждения на меня не подействуют. В конце концов подчиняюсь просьбам и отправляюсь пить чай.
С 21:30 до 22:30 я пью чай с тремя членами комиссии - председателем(председатель профкома школы), секретарём комиссии(завуч младших классов) и членом комиссии с правом решающего голоса(директором школы). Звёздная команда.
В соседней комнате параллельно идут подсчёт бюллетеней из урн и закрытие списков избирателей. Члены комиссии под наблюдением наблюдателя от "Единой России" подгоняют циферки. Мне уже всё равно. Я накопил достаточно фактов, чтобы, в идеале, отменить результаты выборов по участку, а может даже и посадить милую тётеньку-председателя, мать семейства на пару лет.
Тётеньки просят порвать заявления. Они внезапно поняли, что нарушали закон. Больше они никогда в жизни не согласятся участвовать в избирательных комиссиях. Законов о выборах они не знают вообще. Они проводят выборы в течение 10 лет. У них есть некий абсолютно противоправный "порядок":
"Наблюдатель должен сидеть и молчать"
"Всё, что не разрешено - запрещено"
Они впервые столкнулись с наблюдателем, на которого не действует их учительско-командирский тон.
Я знаю про членов избирательных комиссий - расчётливых сук, которые прекрасно знают выборное законодательство. Они хорошо знают, как его обойти и, благодаря "нужным" процентам, быстро поднимаются по служебной и партийной лестнице.
Те, что пьют со мной чай не из таких. Такая председатель надиктовала бы секретарю идеальное Решение об удалении ненужного наблюдателя. Комар носа бы не подточил. Нет. Эти тётеньки не такие.
Они проводят выборы так, как им рассказывали на "планёрках" в ТИКах. Не задумываясь. Им спускают проценты, которые должен набрать кандидат. Они не знают, что то, что они делают - уголовное преступление.
Три тётеньки, три матери просят меня порвать заявления. Позвонить координаторам в Штаб и сказать, что всё улажено. Они говорят, что всё равно от результатов по этому участку ничего не зависит, и "мой" Зюганов не выиграет. А если результаты выборов по этому участку признают недействительными, то их, трёх тётенек, уволят. Все-все члены избирательной комиссии на участке № 1990 больше никогда не будут участвовать в организации выборов. Ты доволен, 21-летний мальчик-коммунист?
Я не доволен. Я говорю, что у меня есть мечта. Мечта, чтобы результаты по этому участку отменили. И чтобы все-все тётеньки из избирательных комиссий от Калининграда до Владивостока узнали об этом. И трижды подумали, прежде чем вбрасывать бюллетени и подгонять списки.
Мы выходим из комнаты. Я продолжаю писать заявления. Кстати, два других наблюдателя от КПРФ на участках, находящихся на территории этой школы, ушли. Ушли сразу после 20:00, естественно, не забрав протокол. На связь со Штабом они не выходили.
Полночь. Я дописываю свои заявления. Увеличенной копии протокола комиссии на стене не висит. Подхожу к председателю комиссии с просьбой дать мне предварительные результаты. Она говорит "Сейчас, сейчас..." и уходит. Проходит час, председателя нет. Я спрашиваю членов комиссии:
- Где Ирина Владимировна?
- Составляет протокол.
- В каком кабинете она находится? Я имею право присутствовать при составлении протокола.
- Мы не знаем.
Я отправляюсь её искать. Милиционеры не препятствуют ходить по огромному зданию школы. Я спрашиваю всех встреченных не видели ли они Ирину Владимировну Мошнину. Все отвечают, что давно её не видели.
Я возвращаюсь к комиссии. 10 тётенек и двое дяденек пьют чай, сидя рядом с опечатанными коробками с бюллетенями. Я сажусь и начинаю писать Заявление о том, что председатель комиссии скрылась от меня, чем помешала мне присутствовать при составлении протокола.
02:00. В комнату заходит женщина из комиссии. Говорит, что Мошниной стало плохо. Ей вызвали "скорую".
На меня не повлияла сила "инь", пора вмешаться силе "ян". В комнату входит Игорь Уваров, член избирательной комиссии № 1996, учитель школы № 1173 в сопровождении трёх милиционеров. Худой, длинные волосы с косой. Он говорит, что, так как на дворе уже 3 марта, я не имею больше прав наблюдателя и нужно меня выкинуть на улицу. Он говорит, что у наблюдателя есть одно право - ходить в туалет без сопровождения.
Он говорит, что знает мой адрес и пацанов из моего района. Игорь Уваров преподаёт уличные танцы. "Представляешь какой у меня контингент?", спрашивает он.
Он говорит, что навскидку может придумать мне пять "подстав", в результате которых я лишусь статуса наблюдателя. Я говорю, что мне надоели его речи, и если он хочет устроить "подставу" - пусть устраивает её прямо сейчас.
Игорь Уваров, учитель танцев покидает комнату и отправляется в ТИК с "предварительным" протоколом и бюллетенями свого участка.
03:00. В комнату заходит Ирина Владимировна, председатель нашей комиссии. Она выглядит так, как будто выбралась с Того Света. Говорит, что уходит на больничный с завтрашнего дня.
Отдаёт мне заверенную копию протокола. Я выполнил основную задачу наблюдателя - получил копию протокола комиссии до отправки его в ТИК. Ещё я хочу завизировать все написанные мною бумажки. Я специально писал в двух экземплярах.
Она должна написать "Ознакомлена" и поставить подпись.
Председатель читает мои заявления вслух. Сбивается и пьёт какие-то лекарства. Снова читает. Говорит как она была глупа, не поняв сразу мою лживую натуру. Как я не могу испытывать благодарности к членам комиссии за то, что они приняли меня и накормили.
В общем, она отказывается писать "ознакомлена" на заявлениях. Говорит, что в моих заявлениях одна ложь. Говорит, что я не имею права писать на бумаге то, что не могу доказать. Говорит, что эти бумаги надо порвать.
Одна из членов комиссии берёт у меня одно из заявлений и рвёт. Я поспешно убираю оставшиеся в папку. Покидаю комнату. На прощанье члены комиссии ещё раз поклялись никогда больше не участвовать в подсчёте голосов. Пожелали никогда больше меня не увидеть.
Меня ждал окружной Штаб КПРФ, короткий сон, задержание на "Марше Несогласных", короткий сон, долгие поездки по ЮАО. В Штаб, в ТИК, в Прокуратуру.
Спасибо всем, кто звонил и поддерживал меня. Кто не ложился спать на другом конце Москвы, пока я не вышел с участка. Спасибо.
Под утро, отвозя меня домой, координатор спросил - "Парень, а тебе это нужно было?" Я ответил, что да. Что только так и надо работать на участках. Ведь, в идеале, от поведения каждого в день голосования зависит будущее страны на следущие 4 года. Поэтому не стоит жалеть сил.
Я был невыспавшись и не соображал что говорю. Это был мой первый опыт работы наблюдателем.
