- В соответствии с  пересмотром  от  7990  года,  -  продолжал  робот
официальным тоном, - принят закон, что  всякий  мужчина  моложе  ста  лет,
здоровый умственно и физически и свободный от религиозных установок  (если
таковые имеются, он должен обратиться в апелляционную  комиссию),  получив
вызов, обязан драться на дуэли.
     - Понятно, - обреченно проговорил Саттон.
     - История  дуэлей,  -  продолжал  робот  более  оживленно,  -  весьма
интересна и увлекательна.
     - Что может быть увлекательного? Варварство одно, - пробурчал Саттон.
     - Возможно. - В голосе робота появились менторские нотки. - Но  людям
оно свойственно до сих пор, и не только в этом аспекте.
     - А ты, однако, наглец! - отметил Саттон.
     - А надоело мне все, - признался робот. - Чертовски устал я от вашего
человеческого самодовольства. Вот вы говорите, что отменили войны,  а  что
на деле? Вы просто все устроили так, что другие не осмеливаются напасть на
вас. Говорите, что покончили с преступностью. Покончили, конечно.  С  чьей
угодно,  только  не  с  собственной.   Причем,   честно   признаться,   та
преступность,  с  которой  покончено,  по  человеческим-то  меркам,  и  не
преступность вовсе. Так, детские шалости.
     - Послушай,  дружище,  -  доверительно  сказал  Саттон.  -  А  ты  не
рискуешь, произнося подобные речи?
     - А вы можете выключить меня, когда надоест, - ответил робот.  -  Моя
жизнь немного стоит, так же, как и моя работа. - Поймав взгляд Саттона, он
заторопился: - Постараюсь объяснить, сэр, а вы послушайте... На протяжении
всей  своей  истории  человек  был  убийцей.  С   самого   начала   своего
существования он был хитер и жесток, хотя слаб и уязвим, вот он и научился
пользоваться дубинкой и камнями. Вначале были твари, которых  он  не  умел
убивать. Убивать могли они. Но человек  был  хитер,  дубинкой  и  каменным
топором он стал убивать  мамонтов  и  саблезубых  тигров,  которых  голыми
руками не возьмешь. Так он обрел власть над животными,  и  истребил  всех,
кроме тех, которым милостиво позволил служить себе. Но уж тогда, когда  он
дрался с животными он дрался и с себе подобными. Животные были  побеждены,
но продолжались другие битвы - человека с человеком, народа с народом.
     - Все это в прошлом, - возразил Саттон. - Уже более тысячи лет  назад
войны прекратились. Теперь людям нет нужды убивать.
     - Вот в этом-то и загвоздка, - сказал робот. - Действительно,  теперь
как-будто нет нужды ни сражаться,  ни  убивать.  О,  ну,  разве  только  в
исключительных случаях, где-нибудь  на  далеких  планетах,  где  иной  раз
приходится кого-нибудь прикончить из соображений самозащиты,  или,  как  у
вас говорится, для  поддержания  торжества  власти  человечества.  Но,  по
большому счету, необходимость в убийстве, действительно, отпала. И все  же
вы убиваете. Вы без этого просто не можете!  Древняя  жестокость  сидит  в
вас. Вы упиваетесь властью, а убийство - одно из проявлений власти. У  вас
это в крови. Вы вынесли это из пещер. Теперь вам осталось одно  -  убивать
друг друга, чем вы и занимаетесь, сочинив для этого  красивое  название  -
"дуэль". В общем-то, вы понимаете, что это нехорошо, но вы -  лицемеры,  и
поэтому  разработали  целую  систему  понятий,  чтобы  вся  эта   мерзость
выглядела прилично, даже благородно. Вы называете это ритуалом, рыцарством
или, по крайней мере, стараетесь думать, что это так. Вы одеваете убийство
в блестящие одежды вашего порочного  прошлого,  укутываете  его  в  пелену
красивых слов, но слова - чушь. Король-то голый!