![mi][a](/data/avatars/m/0/547.jpg?1391470248){kind=avatar}
mi][a
Человеку нужен человек
Re: фашизм и антифашизм
Александр Тарасов, публикация в журнале «Новая модель», 2003, № 2, под названием «Много фашизмов. Весьма нехороших, но разных».В статье «Фашизмов много. И чем дальше, тем они всё менее отличимы от обычного капитализма» Александр Тарасов показывает, что «фашизм» — понятие родовое и не может быть (как бы ни хотелось правым) сведено только к примерам Гитлера и Муссолини, что фашизм вовсе не является только «ультраправым революционаризмом» и что фашизм совершенно не обязательно равен антисемитизму. И что не было в мировой истории такого фашизма, который был бы антирелигиозен и не был бы порожден и выпестован капитализмом.
Вопреки тому, что нам постоянно внушают, просто фашизма, «фашизма вообще», не существует — как не существует и «тоталитаризма вообще» (еще в 60-е гг. западные авторы доказали, что «концепция тоталитаризма» Арендт — Фридриха — Бжезинского носит не научный, а пропагандистский характер и фактами не подтверждается). Всегда существовал (и сегодня существует) большой набор разных фашизмов, зачастую конкурентных друг другу — и даже враждебных, причем враждебных до такой степени, что сторонники одного фашизма норовят полностью истребить сторонников другого.
Так повелось еще с 30-х гг. XX в., когда казалось, что есть всего 3 варианта фашизма: нацизм, итальянский фашизм и франкизм. Эти три фашизма часто именуют «классическими», а все остальные считаются «неклассическими». «Классические» фашизмы имеют некоторые общие черты: все они — движения «среднего класса», предъявляющего претензии на политическую власть — в ущерб традиционным элитам и в противодействие «социальным низам» (рабочим, крестьянам), — причем движения массовые, создавшие собственную, отличную от традиционного консерватизма, идеологию и использующие революционные методы борьбы против левого революционного лагеря. Но дальше начинаются резкие различия даже между «классическими» фашизмами. Нацизм опирался на городской «средний класс»; строил иерархическое технократическое военное индустриальное государство (в идеале — гигантский военный завод); поддерживался (и приводился к власти) промышленным капиталом; был ориентирован на языческую мистику и расовую чистоту; рассматривал свою «революцию» как эксперимент по ускоренной модернизации; ставил государство в подчинение партии. Итальянский фашизм опирался на сельский «средний класс»; строил патерналистское «корпоративное государство»; поддерживался (и приводился к власти) преимущественно сельскохозяйственным крупным капиталом; был ориентирован на католицизм и внешний национализм (средиземноморский империализм); рассматривал свою «революцию» как национально-превентивную — с целью недопущения «большевизации» Италии; ставил партию в подчинение государству. Франкизм еще более откровенно опирался на сельский «средний класс», чем итальянский фашизм, но также и на колониальные круги и военщину; поддерживался (и приводился к власти) феодальной элитой; строил патриархально-монархическое государство; был ориентирован на воинствующий (антимасонский) католицизм; рассматривал свою «революцию» как радикальный способ вернуть Испанию к временам средневековой мировой империи.
Сторонники разных фашизмов истребляли друг друга. В Австрии в феврале 1934 г. сначала к власти пришли сторонники итальянского фашизма — австрофашисты (хеймверовцы), но уже в июле нацисты организовали путч и убили канцлера Э. Дольфуса, а кончилась борьба разгромом австрофашизма и аншлюсом. В Венгрии сторонники итальянского фашизма — хунгаристы во главе с адмиралом Хорти — были в 1944 г. свергнуты венгерскими нацистами — нилашистами во главе с Салаши. В Румынии противоборство между сторонниками итальянского фашизма и нацизма — «зеленорубашечниками», «железногвардейцами», Антонеску и Хорией Симой — вылилось во взаимный массовый террор и форменную гражданскую войну.
После II Мировой войны правящие элиты уже ни разу не повторили своей довоенной ошибки — не сделали ставку в борьбе с социальной революцией на движения «классического» фашизма: оказалось, что эти экстремистские движения «среднего класса», придя к власти, легко выходят из-под контроля. Поэтому все послевоенные фашистские режимы (исключая франкистский, который, бюрократизировавшись, быстро утратил всякую связь с массовым движением) уже были «неклассическими».
«Неклассические» фашизмы существовали еще до II Мировой войны. Скажем, португальский салазаровский фашизм был первым примером впоследствии очень распространенного военного фашизма, когда традиционные консервативные элиты руками армии устанавливают фашистскую власть, а затем уже сам режим начинает фашизацию общества, создавая «под себя» фашистские партии и движения. Искусственное происхождение такого фашизма определяет, как правило, его клерикальный, патриархальный, традиционный (а не революционный, как у нацистов) характер. Во второй половине XX в. такие режимы десятками возникали в странах «третьего мира».
Другими вариантами еще довоенного «неклассического» фашизма были монархо-фашизм и крестьянский (бауэровский, кулацкий) фашизм, распространившиеся в странах Восточной Европы (в том числе и в лимитрофах). Это также были фашистские движения (а затем и режимы) с очень ограниченной социальной базой, не сумевшие мобилизовать массы, а пришедшие к власти с помощью традиционных элит (хотя иногда и в результате государственных переворотов), испуганных «красной опасностью». Быстрое включение этих партий и режимов в орбиту итальянского и германского влияния замаскировало их своеобразие, с одной стороны, и не дало им развиться в самостоятельное явление — с другой.
Во Франции до войны между собой конкурировало несколько разных фашизмов: французский вариант итальянского («франсизм» и др.), французский вариант нацизма (Французская народная партия и др.), французский вариант франкизма («кагуляры») и, наконец, оригинальный аристократически-элитарный фашизм «Аксьон франсэз», близкий к монархо-фашизму.
После II Мировой войны «неклассический» фашизм был представлен в основном режимами «зависимого» фашизма, или, по другой терминологии — «наведенного» фашизма (имеется в виду — наведенного извне, из-за границы). Как правило, это были ультраправые режимы в странах «третьего мира», установленные путем военных переворотов (военный фашизм) по указанию и на деньги стран «первого мира», западных демократий (чаще всего — Вашингтона). Непосредственной причиной создания таких режимов служила либо необходимость свергнуть какое-то уже существующее левое (или просто антиамериканское) правительство (в Бразилии, Гватемале, Чили и т.п.) либо не допустить прихода левых к власти.
Поскольку «зависимый» фашизм зависел от «демократической метрополии», то часто при фашистских режимах соблюдался в той или иной степени «демократический декорум»: существовали парламент, многопартийная система, проводились «выборы». Разумеется, это была в большей или меньшей степени бутафория (в Парагвае при Стресснере вопрос «сожительства» фашизма с демократией решался просто и изящно: в стране всегда действовало военное положение, за исключением одного дня — дня выборов).
Специально для облегчения создания режимов «зависимого» фашизма в силовых структурах стран «третьего мира» активно насаждалась фашистская идеология. Армия, полиция и спецслужбы превращались в некое подобие фашистских партий без самих партий. Задним числом, уже после военного переворота, выяснилось, что убежденных фашистов в чилийской армии было гораздо больше, чем во всех «гражданских» фашистских организациях в Чили. То же самое выяснилось задним числом в отношении бразильской полиции и военной контрразведки.
«Зависимый» фашизм перебрасывал мостик к праволиберальным режимам, движениям и доктринам, «размывая» понятие фашизма и делая его «более приемлемым» для либералов. Так, режим Сомосы, насажденный в Никарагуа североамериканцами, идеологически ориентировался на европейский фашизм и даже помогал уругвайским фашистам готовить переворот — и в то же время выступал в качестве стратегического союзника США в регионе и формально находился в состоянии войны с «державами Оси».
В Европе первым режимом «зависимого» фашизма был послевоенный пробританский режим в Греции, где после освобождения страны от немецких войск началась гражданская война. Британские лейбористы клеймили Черчилля за поддержку в Греции «монархо-фашистов» и «нацистских коллаборационистов», но, придя в 1945 г. к власти, сами поддержали тех же «монархо-фашистов» и «нацистских коллаборационистов».
Еще одним вариантом «неклассического» фашизма являются «новые правые», возникшие в конце 60-х гг. (первоначально во Франции в виде группы «ГРЕСЕ»). «Новые правые» использовали опыт так называемого двубортного фашизма — европейского респектабельного парламентского фашизма, соединявшего фашистскую идеологию с правоконсервативной практикой в условиях парламентской демократии. «Новые правые» решили обновить фашистскую теорию за счет отказа от примитивного расизма, примитивного универсализма и социальной демагогии. Они заменили представление о расовом превосходстве представлением о несовместимости разных рас, признали ценность меньшинств (национальных и сексуальных) и вопросов экологии, сформулировали по сути постмодернистскую точку зрения на историю и цивилизацию и сделали фашистскую доктрину фактически неотличимой от доктрины неолиберализма в духе Хайека и Мизеса. Политически взгляды «новых правых» совпали со взглядами практиков неолиберализма эпохи рейганомики и тэтчеризма. Не случайно режим Пиночета (режим «зависимого фашизма») характеризуется также как режим «военного тэтчеризма». Даже основополагающие взгляды, публично высказывавшиеся Тэтчер и Пиночетом, часто оказывались идентичными (например, и тот, и другая отказывались признавать существование общества — что являлось, на самом деле, всего лишь повторением доктрины итальянского фашизма). Именно партии и движения, соединявшие идеи «новых правых» с неолиберализмом, добивались в последнее время больших успехов на выборах в Западной Европе: Национальный фронт Ж. -М. Ле Пена во Франции, партия П. Фортейна в Нидерландах, Партия свободы Й. Хайдера в Австрии и т.д. (показательно, кстати, что Партия свободы входит в Либеральный Интернационал!).
Фашизмы как набор близкородственных общественных феноменов прекрасно уживаются с любым цветом кожи и любой религией. Лидеры НСДАП были германскими язычниками, но официальная программа партии («25 пунктов») выступала за «позитивное» (то есть не разделенное на церкви, экуменическое) христианство, а большинство членов НСДАП было протестантами и католиками; итальянские, испанские, латиноамериканские фашизмы носили подчеркнуто католический характер; греческий и румынские фашизмы были воинствующе православными; гаитянский фашизм Дювалье были вудуистским; японские фашисты, как правило, синтоисты; существуют мусульманские, индуистские (вишнуистские), иудаистские, буддистские (на Шри-Ланке) фашистские организации. Правда, пока еще не было атеистических фашистских движений.
Фашизм не идентичен белому расизму, как видно из опыта Гаити, режима Мобуту в Заире и совершенно фашистской по идеологии ФНЛА Холдена Роберто в Анголе. Тем более необязательным является антисемитизм (фашистские режимы в Центральной Америке были произраильскими, не говоря уже о собственно еврейских фашистских организациях, таких как движение «Ках» или «Кахане хай»). Но любому фашизму обязательно присущи установки на воинствующий антикоммунизм; милитаризм (в узком смысле, то есть на восхваление армии и армейских порядков и перенесение их в гражданскую жизнь); воинствующие ксенофобия, расизм, национализм (то есть такие, которые активно направлены против кого-то: иммигрантов в современной Европе, чернокожих в США или ЮАР, индейцев в Гватемале и Чили, тамилов на Шри-Ланке и т.п.); теоретический элитаризм (то есть отрицание принципа всеобщего равенства); обывательский культурный примитивизм (то есть неприятие культуры во всей ее сложности и полноте — и особенно наиболее интеллектуально сложных ее проявлений).
