27.08.15 08:20
ПОЛКОВНИК КОВАЛЬСКИЙ: "РОССИЙСКИЙ Т-72Б3 МЫ ЗАХВАТИЛИ НЕОЖИДАННО ДЛЯ САМИХ СЕБЯ - ДЛЯ БОЛЬШИНСТВА ЭТО БЫЛ ПЕРВЫЙ БОЙ"
26 августа, ровно год назад, в бою под Иловайском наши окруженные войска захватили новейший российский танк Т-72 Б3 выпуска 2013 года, оснащенный радиоэлектронной аппаратурой французского и белорусского производства. Как это было, "Цензор.НЕТ" рассказал полковник Михаил Ковальский, на то время - начальник инженерной службы оперативного командования "Юг".
"Я находился вместе с командующим на блокпосту 39-06 под Иловайском. С утра 24 августа поступила информация о продвижении российских войск, в 13 часов 24 августа эта информация подтвердилась - стало ясно, что трасса на Старобешево перерезана и мы попали в тактическое окружение. Стало ясно, что надо занимать круговую оборону, иначе нас просто сомнут с тыла. В тылу у нас не было никаких резервов, поэтому пришлось создавать сборные отряды. Командующий поставил мне задачу прикрыть наш тыл в районе населенного пункта Агрономическое. Это всего в 5 километрах от блокпоста, где размещался наш командный пункт. Для выполнения задачи я собрал тех, кто был в моем подчинении - это 30 воинов-саперов из состава 91 инженерного полка и саперов 51-ой механизированной бригады. Мне также придали одну БМП-2 из 51-ой бригады, командир - позывной Леший.
Мы выдвинулись в Агрономическое и заняли позиции между заброшенными строениями. Недалеко от нас была высота 204,2. Я организовал оборону следующим образом: мы отрыли траншею, в траншее для каждого бойца была отрыта индивидуальная щель-укрытие. Также мы осуществили минирование на дистанции до 1 километра дорог и просек в лесополосах, которые примыкали к нашим позициям. Вокруг нашей позиции я установил управляемое минное поле из МОН. БМП мы не окапывали - она стояла за домами и должна была маневрировать, внезапно выкатываться и наносить удар. Других вариантов не было - у БМП оставалось около 100 снарядов. Наше вооружение - автоматы и несколько гранатометов. Для большинства саперов это должен был быть первый огневой бой. Поэтому я уделял большое внимание инженерному оборудованию позиций, чтобы придать солдатам уверенности.
Российский Т-72Б3 мы захватили неожиданно для самих себя.
Примерно в 12.00 26 августа мы увидели как прямо на нас идет колонна противника. Впереди танк, за ним 6 БМД. Я дал команду БМП, она выкатилась, и примерно с дистанции 400 метров мы открыли огонь. Танк остановился, и у него что-то вспыхнуло и загорелось на башне. БМД высадили десант и, увидев, что танк стоит, развернулись и начали отходить. Пехота тоже начала отход вдоль посадки. Одна из БМД получила попадание снаряда, но смогла уйти. Других потерь противник не понес. Мы прочесали местность, и тел погибших не обнаружили. Стреляли они куда попало, так что и у нас никто не пострадал. Танк хотели подорвать, но я посмотрел - танк был полностью исправный, повреждения были косметическими. Был ранен, видимо механик-водитель, потому что на башне были следы крови.
Всех раненых противник забрал с собой. При прочесывании мы обнаружили брошенную исправную снайперскую винтовку российского производства. Танк также был российским - в нем нашли все формуляры и документы, танк был из состава 8-ой мотострелковой бригады ВС России. Один из моих саперов сумел его завести, и мы его забрали.
После этого наши позиции в Агрономическом начала накрывать российская артиллерия.
Ночью к нам прибыло подкрепление - 6 БМП. Не все они были исправны, но зато у них были ПТРК, причем были и треноги для ПТУРов. Никто из моих саперов стрелять из "Фаготов" не умел. Чтобы провести обучение, я решил все-таки одну из ракет выстрелить.
27 августа два российских Т-72 вылезли на высоту 204,2 и начали обстреливать наши позиции прямой наводкой. И вот наводчик "Фагота", который вчера выстрелил первый раз в жизни, открыл огонь по танку. Первая ракета зацепила траву и ушла в небо. А вторая - прямое попадание. Танк чуть сдал с высотки, и остановился. Мы не стали добивать - у нас осталось несколько ракет. Однако другие танки выезжали, стреляли по нашим позициям и укрывались. Один из снарядов попал в мой штаб - меня контузило, но я остался в строю. Накрывало очень плотно.
Постоянный беспокоящий огонь противник вел также из минометов и гаубиц. Они били всю ночь. Мы обнаруживали вспышки, и я направлял туда огонь нашей артиллерии. Также били по обнаруженным целям все 27 августа и 28-го примерно до обеда. Какая-то наша батарея била, но не вполне точно, а вот минометная батарея - позывной Слива, которая находилась в Грабском, стреляла прекрасно.
На наших минах за лесополосой подорвалась МТЛБ противника и КАМАЗ.
Захваченный танк мы сами использовать не могли - не было наводчика. Разбирались с его электроникой - там и навигационная система, и тепловизионные прицелы. Пулемет на башне научились использовать, а вот стрелять - нет. Поэтому передали танк начальнику бронетанкового вооружения ОК "Юг" полковнику
You must be registered for see links
( о котором писал Цензор.НЕТ), он на нем наводчиком воевал.
Командующий за захваченный танк сделал моим саперам подарок - две палки копченой колбасы. Ребята были очень довольны.
Долго удерживать нашу позицию было невозможно. Главной проблемой была нехватка воды. Деревенские колодцы в Грабском и Агрономическом обеспечить наши подразделения водой не могли. Вначале набирали воду местные жители, а потом уже мы, военные.
28-го я прибыл на собрание офицеров к командующему - генерал-лейтенанту Руслану Хомчаку.
Все офицеры высказались за выход с оружием.
Сейчас я читаю много критики в адрес Хомчака. Я скажу, может, непопулярную вещь, но я так думаю. Все управление держалось на генерале, и я очень уважаю Руслана Борисовича как командира. Я прошел через мясорубку, и я доверяю Хомчаку, и для меня было честью не один год служить вместе с ним и сражаться в Иловайске.
28-го вечером я получил задачу провести ночью машину с ранеными. На машине был красный крест. Мы его подсветили фонарями, и поехали. Я сел в кабину. Но только мы выехали из Многополья, как со всех сторон по машине открыли очень плотный огонь. Пришлось срочно вернуться. Машина была вся изрешечена, но раненые, слава Богу, не пострадали.
Утром - приказ на выход. На выходе из Агрономического я увидел еще два уничтоженных российских Т-72. У одного оторвало башню. Это стреляли не мы - вероятно, что это результаты огня нашей артиллерии или минометов.
Вблизи Грабского я установил несколько мин-сюрпризов - я потом слышал в Донецке, что они нанесли урон противнику.
Мы пошли вперед двумя колоннами. Это был ад. Нас начали расстреливать со всех сторон, позиции противника были многослойные, и пройти все рубежи мало кому удалось. Я смотрел, как взрываются вокруг меня машины, как разрывает людей... Наша колонна прорвалась в Новокатериновку, и здесь мы рассыпались между домами. Никакой организации уже не было. Все выходы из Новокатериновки блокировали российские войска. Они открыли мощный огонь по селу. И тут ко мне подошли местные жители и стали умолять покинуть село, потому что их дома уничтожаются один за другим, а тут есть дети, старики, которым не уйти.
Боеприпасов и боевой техники для серьезного боя у меня не было. У нас не было выхода.
Со мной в машине был пленный российский десантник из 31-ой десантно-штурмовой бригады Руслан Ахметов. Я оставил его, а сам пошел на переговоры к россиянам. Меня встретил один из командиров - без знаков различия. Вел себя нахально - сказал, что накануне его часть "разбахала" одну из наших частей, которая шла к нам на помощь. Потом я узнал, что речь шла о ротно-тактической группе 92-ой бригады. Но мы с российским командиром договорились, и он прекратил огонь по селу. Представился начальником разведки, я так понял, батальона или полка. Взамен на Ахметова он выпустил более 60 наших воинов - они в тот же день оказались на нашей территории.
А меня взяли в плен. Тут я увидел, что наше командование о нас вспомнило. Наша артиллерия начала бить по району Новокатериновки, но очень не точно, далеко от российских позиций. И тут над Новокатериновкой внезапно появились два наших штурмовика. Они нанесли точный удар по российским позициям. Но, увы, один самолет был сбит на моих глазах ракетой самоходного ЗРК "Стрела-10".