...
Тем не менее, Мочанов отмечает – он против того, чтобы детей высокопоставленных чиновников отправлять на передовую, так как из-за утечки информации может пострадать не только этот отпрыск, но и подразделение, в котором он находится. Своего сына Юрия по той же причине он не отправляет на передовую — чтобы тот не оказался в списке потенциальных пленных. Зато берет его с собой в зону АТО к бойцам, потому что из него вышел хороший водитель. Свои поездки волонтерством не называет и к самому понятию "волонтер" относится довольно скептично, считая, что это, скорее, те, кто во время Евро-2012 бесплатно помогали на чемпионате. А собирающие со всей страны и доставляющие в зону АТО самое необходимое ничего особенного не делают.
— Я до сих пор не понимаю, за что мне дали Орден Богдана Хмельницкого ІІІ степени. Это высокая государственная награда, но я ничего не сделал особенного, чтобы она у меня появилась. При этом у ребят, у которых нет руки или ноги, которые были под обстрелом, у них нет ничего. В стране большая проблема с тем, чтобы наградить достойных людей: 47 человек сейчас представлено к награде — за заслуги, ордена мужества и так далее. Но то ли железяк не хватает, то ли другие причины, но им ничего не дают. А мы — перевозчики. Волонтеры — это Шаман, Кроха, Хоттабыч, когда они находятся там, медицинские бригады — это да. Без них не смогли бы наладить эвакуацию из того же донецкого аэропорта в январе, а до этого были и Харцызск, и Торез, и Шахтерск. А мы-то чего, на Мерседесе с кондиционером и музыкой… Когда я проехал 82 тыс. км, то из них по фронту – порядка 7-8 тыс. Остальные — это Киев, Полтава, Харьков, Изюм, Славянск, обычная гражданская дорога. Мне было бы намного легче уйти туда и находиться там.
— Уйти туда добровольцем?
— А я не знаю. Можно призваться. Мы тут говорили с Богемой и Димой Ярошем о том, что такое статус добровольца. Так вот, это военнослужащий на общественных началах (смеется). Пока у нас Закона о добровольцах нет, то бегать в составе организованного незаконного вооруженного формирования было бы неправильно. А в армию идти страшно — не потому, что убьют. Погибнуть можно где угодно — вышел на улицу, ДТП, влетел куда-то, как вон Кузьма (Скрябин). Не хочется попасть к командиру-дураку, самодуру, истеричке или мямле. Потому что, несмотря на анонсированные изменения в Генштабе и Минобороны, это очень большая проблема. Я с большим уважением, по-человечески отношусь к Степану Тимофеевичу Полтораку. Знаю его еще до того, как он стал министром обороны, но у меня ощущение, что обещание брать офицеров из действующих подразделений и повышать — только слова, ведь таких случаев — единицы. Такие, как (Виктор) Муженко и (Анатолий) Пушняков за год войны показали все пределы своей компетенции. Почему возвращаются назад такие люди, как (Вячеслав) Назаркин (обвиненный в гибели бойцов армейского спецназа.— "Апостроф")? Ведь на низовом уровне у нас достаточно профессиональная армия, парни научились налаживать связи и взаимодействовать.
— Командиры-дураки, самодуры и так далее это самая большая проблема в армии сейчас? А вопросы снабжения?
— Да. А снабжение связано с этим напрямую. Когда Порошенко показывают танки, которые идут на фронт, а потом приезжаешь в Тоненькое, там стоит такой танк, спрашиваешь: "Что, пацаны, новый?". Они говорят: "Засунь голову внутрь". Оказывается, что они умудрились покрасить его снаружи и полностью изнутри. Парни отдирают окошечки, чтобы видеть, сколько топлива в баке осталось. Петр Алексеевич — продукт совка. Он любит "потемкинские деревни". Уверен, что все солдаты одеты, потому что перед награждением 5 декабря всем накануне выдали новые комплекты формы, спросили размер, дали новые погоны.
— Президент, по-вашему, не хочет видеть, что за фасадом ничего нет? Он ведь не глуп, чтобы поверить, что все, что ему показывают — правда.
— Думаю, не хочет. Полторак, которого как-то на фронте завели в офицерскую столовую, увидел какую-то дверь и потребовал ее открыть. Его отговаривали, но он настоял. А потом у Бирюкова были фото с этими страшными рожками в комбижире. Он (Порошенко) вполне может сказать: "Останови тут, я выйду". Я не верю в то, что человек уровня президента страны не может добиться реальной информации. Значит, не хочет.
You must be registered for see links
«В армию идти страшно не потому, что убьют. Не хочется попасть к командиру-дураку» Фото: Владислав Содель
Алексей Мочанов считает, что в Украине главный враг — это даже не российские кадровые военные и не Владимир Путин, а то, что за самые критические ошибки и просчеты никто не получает заслуженного наказания. Это касается как военных, так и гражданских чиновников.
— Я далек от этих полярных криков "Путин — ….", мы все время ищем себе врага далеко за пределами, что кто-то виноват, но мы этих врагов должны искать тут, они ведь страшнее. Чтобы вылечить любую болезнь, надо поставить правильный диагноз.
— Сейчас много говорят, что будет 9 мая, что до или после может случиться наступление. Как вы к этому относитесь?
— Я в это не верю, это бред. Там же сидят не дураки, они понимают, что все готовы. На той стороне, насколько нам известно, строятся серьезные фортификационные сооружения, ДРГ проникают на нашу территорию, но я думаю, что таких вариантов, как Иловайск, больше не будет никогда. Изначально линия фронта у нас напоминала такое солнышко — в любом месте режь — и будет котел. На Углегорске и Дебальцево они (противники) опробовали верную тактику — сначала работают по дороге к городу, потом по краям города, потом заходят вооруженные части, начинается бойня. Так что если и будут откусывать — то по кусочку. Когда кто-то говорит: "Дайте нам команду, мы дойдем до Ростова", так вот, в Дебальцево была команда стоять на смерть. А наши сиганули в сторону Артемовска. У нас практически не ведется патриотическая воспитательная работа.
По словам Мочанова, война — это логистика и бюджет, и Украина воюет с российским бюджетом и их специалистами. Из 45-50 тыс человек, которые воюют на той стороне против украинских военных, лишь часть на самом деле играет ключевую роль, поскольку в такой войне главное — это артиллерия, которую обслуживают остальные рода войск. И преимущество противника в том, что ключевые специалисты поставлены в нужные точки, а остальные — это те, кто отвечают за обеспечение войск. Он уверен, что эти боевые действия мало чем отличаются от 1942 года, разве что появились мобильный телефон, планшет и навигатор.
— Как вы считаете, наши готовы к наступлению?
— С нашей стороны работы ведутся, есть ощущение, что имеется договоренность об относительно стабильной границе. Знаете, на фронте многие задают вопрос — что означает окончание войны? Украинский флаг над Донецком, над Москвой? Выход на наши законные границы..? Но мы живем в стране кривых зеркал, в которой старый дед Леонид Кравчук сдал все, что можно. И при этом он по сей день является членом Конституционной комиссии и самым уважаемым президентом за всю историю. Нам обещали, что мы отказываемся от ядерного оружия в обмен на какие-то гарантии России и США. Но это не работает, никого за ногу за это не подвесили...
Продолжение следует...
You must be registered for see links
