В общем почитав понял, извращенцы есть как там, так и здесь:bash:
Автор, которого никак нельзя назвать антиклерикалом, ибо он сам был монахом, оставил потомкам весьма занятную книжицу о нравах, царивших в монастырях в середине XII века. Сочинение его нельзя причислить к жанру веселого анекдота, сатиры или памфлета. Скорее всего это ряд предписаний, касающихся вопросов дисциплины. Это — свод законов клюнийского аббата Петра, в свое время оказавшего поддержку Иннокентию II. Уже один этот факт говорит о том, что он был человеком весьма гибким в смысле нравственности. И если даже такой человек не выдержал безобразий монашеской братии и счел нужным опубликовать свой законник, призванный исправлять нравы духовенства, можно представить, до чего они дошли в своей распущенности.
Первая часть этой любопытной книжицы посвящена размышлениям о заблуждениях Магомета. Мы не будем останавливать на ней внимание нашего читателя. Гораздо интереснее вторая часть этого произведения. Приведем несколько цитат из монастырских статутов того ордена, к которому принадлежал Петр.
„Запретить монахам на третий день недели, по средам, есть диких уток и водяных курочек, ибо они относятся к породе птиц, хотя и плавают…“.
Предписание это свидетельствует, что Александр Дюма не клеветал на патера Горанфло, который, по его словам, поглощал в постный день жирную пулярку, окрестив ее предварительно карпом.
„Запретить монахам после ужина распивать всякие настойки из сахара, меда или перца…“.
Намерения благочестивого монаха вполне понятны: напитки эти оказывают возбуждающее действие, и монахи потребляли их, видимо, не зря.
„Запретить монахам принимать пищу более трех раз в день“.
Сколько же раз в день они обжирались за счет округи, эти святоши?! Наверняка, они убили и слопали не одного барана.
„Запретить монахам носить украшения и драгоценные ткани.., а также содержать более двух слуг…“.
Недурно устраивались эти господа!.. Спрашивается, какое же количество слуг обслуживало этих бездельников?
„…Оставаться в приемных с молодыми женщинами в ночные часы…“.
Обычно в приемных беседуют с посетителями. И разумеется, не по ночам. Можно поручиться, что они занимались чем-то иным.
„Запретить монахам брать на воспитание обезьян, а также уединяться в кельях с новичками под предлогом обучения их молитвам…“.
Обучения молитвам! Великолепно! Однако следует призадуматься над явным несоответствием таких слов, как: „воспитание обезьян“ и „уединение с послушниками“. Почему Петр объединяет это? Мы не смеем ничего утверждать и только смутно подозреваем, что монахи даже обезьян „обучали молитвам“.
Вот еще одна цитата:
„Запретить принимать молодых монахов без специального разрешения аббата, иначе аббатства станут сборищем бродяг и гнусных развратников…“.
Какие тут могут быть сомнения? Автор уже не намекает, а категорически утверждает: монахи, не довольствуясь обществом друг друга, давали приют у себя бродягам и развратникам. Заметьте притом, как часто достопочтенный аббат любит употреблять прилагательное „молодые“: „молодые монахини, молодые монахи“. Он явно проговаривается… До чего же они сластолюбивы, эти благочестивые клюнийские монахи!
В послесловии автор назидательного труда оплакивает возрастающую испорченность монахов. Небесполезно привести оценку этого авторитетного очевидца.
„Эти обители, — писал он, — воздвигнутые благочестивым святым Бенедиктом для нравственного улучшения христианского общества, забыли святой завет своего основателя и превратились в блудилища Содома“.
