Про армию
В том далеком году мне исполнилось 18. Над головой нависал грозный призрак армии. Отмазаццо не получалось – совместный с Мишей Кососраком бизнес накрылся известным местом, денег не было, зато было немеряно кредиторов и вообще людей, которым не терпелось оторвать мне голову. Поэтому второй месяц я не показывался дома, а обитал в подвале одного ДК, где у нас была оборудована студия, и находил утешение в музыке (играли мы тогда че-то крайне жесткое, типа Slayer), перманентном запое и объятьях неформалок. Еще у меня был хайр. Нет, не так – Хайр. Почти по задницу. Ветераны наверняка поймут меня – в начале 90-х носить хайр было, сцуко, опасно. Песдец как опасно. Редко у кого он дорастал ниже плеч – стригли гопники, менты и прочая поебень. Мой хайр доставал до задницы – это был ниибаццо повод для гордости.
В один ипанутый день у ДК сменилось начальство – новый директор распорядилсо «ликвидировать бомжатник на вверенной ему территории» в течение одного дня. Песдец!!! Дома показываццо было нельзя. Военком – отчим одного из моих друзей – человек очень продвинутый (иногда мы с ним даже садились и в две гитары гоняли классику) – посоветовал мне подать документы в военное училище. Плюсов было несколько: во-первых, предоставлялась отсрочка от армии до следующего призыва, а во-вторых, военное училище – это не армия – никакой дедовщины, служба в Москве, ну и всякое такое… Сучий военком, когда я его спросил, «а как же хайр?», явно глумясь надо мной в душе, сказал, что «ну постригут немножко конечно, но не так чтобы очень».
Итак, решено: я иду в военные!!! После долгих консультаций было решено поступить в элитный военный ВУЗ ВИИБТУТ (Военный Институт Иностранной Боевой Техники и Упреждающей Тактики, впоследствии переименованный в ВИИБТАМ – Военный Институт Информационной Борьбы, Танков и Армейских Маневров, ныне называющийся просто ВЗБЗДНУт – Военный, Заслуженный, Боевого Знамени Дзержинского Новый Университет).
Подал документы. Поехал сдавать экзамены. Экзамены сдавались по-военному – в учебном лагере под Москвой, абитуриенты жили в палатках и существовали по армейскому графику – подъем, зарядка, военная столовая, никаких баб, никакого алкоголя, ну и прочая поебень. Такая организация, судя по всему, была призвана отсеять случайных людей типа меня – подразумевалось, что падонок, попавший в чуждую ему среду обитания, испугаеццо и будет спешно рвать когти… Нетутта было – я радостно наслаждалсо трехразовым питанием, положенным по уставу восьмичасовым сном и прочим позитивом. Однако одна хуйня мне все-таки изрядно отравляла существование. Хуйню звали капитан Сучко (ударение на последнем слоге).
Те, у кого фамилия, как и у меня, начинаеццо на «А», за школьные и институццкие годы, я думаю, осознали, как изощренно им подгадила жизнь. Быть первым хорошо только при дефлорации девственниц (опять же, спорный вопрос) и получении зарплаты. Однако, полное понимание ниибационности подставы ко мне пришло только в вооруженных силах. По прибытию к месту сдачи экзаменов, т.е. в лагерь, нас построили на плацу, и какое-то мелкогабаритное военное чмо, с ксысиным еблом, юркое, как сперматозоид, заорало:
- Ебланских!!!!
- Ебланских, отвечать «Я», когда вас старший по званию называет!!!
- Еще раз повторяю, ЕБЛАНСКИХ!!!! Ебланских присуццтвует в строю???
Мне этот цирк уже начал надоедать, поэтому я решил высказаццо:
- Солдат, тебя армия-кормилица буквы читать не научила??? Албанских моя фамилия, Албанских. Еще раз ошибешься – пеняй на себя, в ебло присуну.
Чмо застыло в изумлении. Потом, резко оттаяв, подбежало ко мне:
- Вы… Выыыы… Абитуриент, равняясь-смирно!!! Я – капитан, а не солдат!!!! Вы знаки различия понимать не обучены?? Што вы вообще сюда делать приехали???
- Какой ты нах капитан, военный??? Вот он – капитан, - я показал на еще одного военного ошивающегося поблизости, на погонах у которого имелась буква «К». - Или «К» - это «космонавт»?? - на всякий случай усомнился я..
- Он – курсант. Курсант!!! Вы тоже бы могли стать курсантом, но я этого не допущу!!! Не будь я капитан Сучко!!!! – срываясь на визг заорал обиженный в лучших чувствах военнослужащий.
Так у меня появился враг. Заклятый.
Не буду останавливаццо на мелких пакостях этого урода, скажу только, что все его зловещие инсинуации пропали даром – будучи золотым медалистом, я успешно написал сочинение, после чего был автоматически зачислен в ниибаццо элитный военный ВУЗ. Предстоял Курс Молодого Бойца. Нас, поступивших, разбили на отделения и назначили командиров. Понятное дело, в качестве комроты мне достался Сучко.
Построив и критически оглядев нас, Сучко подошел ко мне, злорадно ухмыльнулсо и сообщил, что, мол, теперь-то он со мной поквитаеццо, после чего нам было приказано:
1. постричьсо.
2. получить у прапорщика Гузина форму и фурнитуру (это всякие звездочки-погончики и прочая поебень), присобачить на форму и к 6 часам быть готовым к строевому смотру.
Поскольку фамилия у меня начиналась на «А», форму я пошел получать тоже первым. К тому времени я уже решил, что хайр, я так и быть, укорочу в половину, а носить буду камуфляж «джунгли Камбоджи» и красный берет а ля Че Геварра, о чем и сообщил прапору, который заведовал выдачей военной поебени. В то время меня часто забавляла особенность кадровых военных впадать в ступор от некоторых моих заявлений. Прапор не стал исключением – минуты две он смотрел на меня как готка на удаффкомофца, после чего с явным сомнением на всякий случай идиоццки заржал и сунул мне в руки стопку какой-то хуйни зеленовато-коричневой расцветки, берцы-говнодавы, ремень военный, пригоршню всякой поебени (звездочке-погончике), синие трусы с большим квадратным штампом ВС-1992/45, а также маечку зеленоватого колера с таким же штампегом.
«Извини, Албанских, низавезли пака жунгли с биретами, - ниибаццо смешно сострил кусок, - поноси пака это, как завезут чиво просишь – свистну».
Хуйстабой, ладна. Обойдемсо пока тем, что дают.
Теперь стричьсо. Постриганием новоявленной элиты вооруженных сил заведовал плюгавенький ефрейтор, который тоже впал в некоторый ступор, когда я, усевшись в кресло, сообщил ему, что мне надо оставить хайра примерно по плечи. Выйдя из коматоза через пару минут, этот позор российской армии и собственных родителей стал мне втирать пространный косноязычный креатив, из которого минут через пять стало ясно, что стричьсо придеццо «под шапку» - это так, чтобы по бокам и сзади все было практически налысо, в районе макушки разрешалось оставить некоторое количество волос…
«Хуяссе!!!» - возмутился я, до глубины души пораженный коварством военкома, который штоб заманить меня в защитники отечества банально напесдел.
«Рукеры нахуй убери свои корявые» - вежливо извинился я перед военным, который уже прицелилсо ножницаме отхватить мне кусок хайра, после чего встал и пошел успокоиццо и собраццо с мысляме, для чего употребил тщательно припрятанную плюшку, которую берег на самый крайний случай, который, по всем признакам, сцуко, наступил. Плюшко подействовало на мой ослабленный месячным воздержанием от всяких приятных излишеств организм позитивно шопесдетс.
«Хуле, - думал я, - на гражданке – песдюли от кредиторов, пьяный Кососрак, а через месяц – та же армия, тока хуже… Здесь же – трехразовое питание, свежий воздух, одежда на халяву какая-никакая… Надо только ко всей этой хуйне креативно подойти, и будет мне щастье».
С прической решение напрашивалось само собой, и, следуя моим указаниям, в конец охуевший ефрейтор споро выстриг мне нехуйовый гребень, в просторечии именуемый «ирокез». Покрашенный в три цвета (красный, синий и фиолетовый) спиженной по такому случаю в штабе копиркой и жестко зафиксированный купленным в ЧИПКе лимонадом «колокольчег», «ирокез» имел в высоту сантиметров 30 и смотрелся стильно шопесдетс.
Теперь надо было что-то делать с тряпочкаме, которые мне выдал прапор. Говнодавы мне понравились сразу – на гражданке я носил почти такие же. Со штанаме тоже проблем не возникло – обрезав их чуть ниже колен, я получил комфортные просторные шорты в стиле «гранж». У гимнастерки – отхуячил рукава и немножечко ее укоротил, получив в результате песдатую жилетку, которая, если ее надеть нараспашку на мою маечку «Laibach» тоже выглядела нихуево. Из отрезанного рукава я соорудил камуфлированную ленточку на лоб, куда нахуячил все положенные по уставу звездочке и эмблемке. Оставшиеся до строевого смотра полчаса я потратил на затачивание пряжки выданного ремня, штоб при случае можно было дать кому-нить кровавой песды (не той, что с волосаме).
Ровно в шесть я явился на плац, дабы капетан Сучко смог по достоинству оценить мое служебное рвение и креативный подход к форме одежды. Однако, как оказалось, опоздал – в армии, оказываеццо, есть такая хуйня, што если сказали «на плацу в шесть», значит надо туда песдовать как минимум беспятнаццати, штоб тебя могли пощщитать, построить и доложить вышестоящему начальству. Поэтому когда я появился на плацу со стороны тактического поля, где занимался дизайном и загорал кожей свежевыбритой по бокам головы, Сучко, стоящий ко мне спиной перед строем, уже вовсю радостно и агрессивно брызгал слюняме по поводу моего отсутствия.
Увлекшись, он не заметил, как напрягся строй, как охуел прапор и прочие кадровые военные при виде меня. Подойдя к Сучко, я похлопал его по спине:
- Не волнуйтесь, военный, тут я, никуда не делся – времени еще без двух минут только, а… - увидев дикий взгляд защитника родины, я поперхнулся, испугавшись за его здоровье. Капитан бессмысленно пучил глаза – не просто рачьи, а как у того рака, который вдруг понял, зачем вокруг стоят эти большие кружки с желтым пенным напитком. Одной рукой военный хватался за сердце, другой пытался нашарить несуществующую кобуру с пистолетом («застрелиццо зачем-то решил, – подумал я, - а хуле, вобщем-то правильное решение, лучше уж по мушшски, чем жыть таким ибланом»). Рот его беззвучно открывался и закрывался как у карпа, доживающего последние секунды на разделочной доске.
- Нашатырь!!! Есть у кавонибуть нашатырь??? Сучко помирает шопесдетс!!!! – заорал я, однако все тормозиле – видимо, никто не хател делиццо нашатырем с Сучко, - Санетары!!! Санетары!!!», - продолжал надрываццо я, почувствовав, что отвеццтвенность за жызнь командира лежит на мне.
- Ууу… Уебище…, - слабым голосом сказал Капитан..
- Успокойтесь, военный, ну не повезло, генофонд у вас хуевый конечно, но надо жыть!!! То что вы такой – еще не повод стреляццо, с вашими данными можно в цырк-шапито работать пойти, поднакопите деньжат, а за деньги даже вам бабы давать будут» - утешал я защитника родины ласковым голосом, чувствуя себя ниибаццо психоаналитиком.
- П.прическа.. – проблеял капитан, - форма… это же.. как же так…
- Где эти йопаные санетары!!! – снова заорал я… - Успокойтесь, военный, и вам такую же прическу сделаем, копирки в штабе на всех хватит, - как можно более ласково сюсюкал я, помня, что с суицидальными личностяме надо говорить как с детьми…
- Равняя-а-ясь-смирнааа!!! – неожиданно громко петушиным голосом завопил Сучко… - Порча формы одежды!!! Издевательство над мундиром!!! Сгною!!! В дисбат!!!
- Ваенный, праститте, а собсно…
- Маалчать!!!
… Прошло две недели. Ирокез пришлось сбрить, за испаскуженную «афганку» и спижженную из штаба копирку паабещали вычитать в течение года из денежнава довольствия. Я не вылезал из нарядов. Несение мной службы Сучко контролировал лично. Очередной наряд. По КПП. Дежурный и второй дневальный съебали ужынать, я сидел в одиночестве, романтично смотрел на звезды и думал о том, падрачить сийчас, пока никаво нет, или патом, под утро, когда савсем скучно станет…
Шел второй месяц без баб, поэтому несмотря на нивьибенные физические нагрузке и компот с бромом я ходил с перманентной эрекцией и ломотой в яйцах. «Бля, муху бы выебал…»
- Праститти, - раздалсо песклявый голосок рядом.. Я вскочил..»Пелотко!!!» - радостно пульсировало в висках!!! «Откуда??? Ниибет!!!»… Оглянулсо. В метре от меня стояло девушко лет 25 в куцем сарафанчиге. Если честно, девушко было так себе – третий сорт, не брак, но это я осознал только потом. В тот момент я был уверен, что на мой ментально-эротический призыв явилась во плоти прекраснейшая из богинь. Девушко, видимо не избалованное по жызни столь откровенно призывными взлядаме, которым смотрел на нее я, засмущалось, зарумянилось, отчего еще больше похорошело. Песдетс!!! Я непроизвольно потянулсо к богине всем корпусом, одновременно брутально сношая ее глазаме. Гормоны встретились с гормонаме, и девушко тоже непроизвольно потянулось навстречу. Однако степень ее недоеба, видимо, недотягивала до того, что испытывал я, поэтому она еще успела проблеять:
- Я к капитану Сучко, я его невеста…
Хуяссе!!! Как холодный душ нах!!! Но в 18 лет стремление к продолжению рода сильнее, чем даже тот факт, что объект твоего вожделения – невеста капитана Сучко. Холодный душ, аданака, тоже ниибаццо сильная вещь, поэтому когда девушко, полностью отдавшысь на волю инкстинтафф, потянулось пухлыме губкаме целоваццо, я ловко перенацелил оные в область паха… Надо отдать должное, минет она делала достойно. Стараясь растянуть ниибаццо райское блаженство, я сдерживалсо изо всех сил, когда на аллее ведущей к КПП послышались звуки четко печатаемого строевого шага (иначе Сучко ходить не умел) и иблански-петушыный голос:
- Албанских!!! Пачиму территория не убрана, паччиму бардак??!!?? Дванарряда вниочириди!!!
Под «паччиму бардак» у меня началось бурное семяизвержение… Богиня хотела отстраниццо, но я ее крепко держал за уши. Йух выдавал порции спермы синхронно с печатаемым Сучко строевым шагом…
