Тебя мне даже за плечи не вытолкать из памяти,
Пусть ты совсем не прежняя, пусть стала ты другой,
Но переливы глаз твоих и губы, цвета камеди
В сознанье озаряются, как вольтовой дугой.
Я буду помнить корпус наш, шаги твои по Лиственной,
Холодное молчание, горячие слова.
Там пруд пылал, как озеро, и бред казался истиной.
И от улыбки чуточной кружилась голова.
Она, любовь, с тобой у нас не распускалась розою,
Акацией не брызгала, сиренью не цвела.
Она шла рядом самою обыкновенной прозою,
Она в курносом чайнике гнездо своё свила.
Она была окутана лиловым чадом примуса,
Насмешками приятелей и сутолокой групп…
Но на душе тоска была, и я в огонь бы ринулся
За искорку в глазах твоих, за очертанье губ.
Теперь с тоскою кончено.
Теперь твои артерии с моими перепутаны и переплетены.
И как рисунок бабочки на шелковой материи,
Над нами тень раскинулась избряевской луны.
Скажи мне, неужели ты со скукой смотришь на небо?
И жизнь тебя измучила, и кажется сера?
И как в реку бросаются, не глядя, хоть куда-нибудь.
Бежать тебе хотелось бы из этого села?
А мне минуты кажутся чудесными и гордыми,
По книгам буквы ползают, беснуется метель,
И лошади проносятся с опущенными мордами,
И избы озаряются улыбками детей.
По «точкам» путешествовать, не брезговать помоями,
С директорами сориться, с кобылами дружить-
Не знаю, как по-твоему, но, Танечка, по-моему,
Всё это, вместе взятое, и означает жить.
Сергей Чекмарев.
