Ответ: Властелин Колец
РЕМОНТ - ДЕЛО ТОНКОЕ"
Назгулы,.. ужасные слуги Саурона Великого.
Их домом и стал замок посреди лесов
и болот; они отстроили его, привели в
порядок, и он стал их домом на многие
соти лет..."
Н. Перумов "Кольцо Тьмы"
Второй положил дрель на пол и начал тереть забитые мелкой каменной крошкой глаза. Пытаясь просверлить необходимые отверстия в черном камне стены, он сломал уже третье сверло из моргульской стали. Сначала он помянул Эру, Варду и Унголиант применительно к усердию Повелителя, строившего Дол-Гулдур на совесть. Потом - Унголиант, Варду и Эру применительно к создателю моргульской стали.
У Первого покраснели уши, он икнул и уронил молоток. Ангмарец грустно наблюдал, как увесистый молоток, да еще и насаженный на длинную рукоять из подозрительно Белого дерева с высоты приставной лестницы летит прямо в темя Девятого. Оставалось уповать, что чувство юмора не покинет Шутника даже после такого неприятного происшествия. Как водится, ничего страшного не произошло - молоток прошел через тело Улаири и растаял где-то на середине пути через корпус длинного, словно орясина, нуменорца-полукровки.
Девятый поднял голову, проследил путь падения последнего молотка на триста лиг в округе, и помянул опять-таки Эру, Варду, Унголиант. Потом еще Фэанора. Для пущей, надо понимать, выразительности.
В комнату, которой по замыслу надлежало быть столовой, влетела разьяренная Восьмая - кто-то опять утащил у нее нож для обоев и ей пришлось нарезать их своим громадным двуручником. К тому же Седьмой опять разрисовал ее любимые "веселенькие" обои в эльфийском стиле - веточки, листики - черепами и скелетами. На каждой веточке пририсовал по удавленнику.
- Где нож? Я вас спрашиваю, где мой нож?!
Нож отыскался нескоро. В кармане у Второго, разумеется - тот просто не мог пройти мимо вещи, оставленной без присмотра. Мешала хозяйственность. Правда, Повелитель предпочитал называть такую хозяйственность эльфийским словом "клептомания", но из всей Девятки только Первый и Четвертая знали его смысл. И никому не рассказывали, что же это значит.
Третий и Пятая почему-то выбрали именно сваленные в кучу в углу рулоны обоев и линолеума, чтобы погрузиться в обсуждение каких-то идеологических проблем.
Шестая и Четвертая просто задремали. На солнышке. Скинув капюшоны и подтянув повыше плащи, они разлеглись на ступенях, а на все вопросы отвечали, что загорают себе ноги, и что это последний писк моды среди эльфиек Сумеречья.
Седьмой расписывал наличник гостиной, и, судя по выражению искреннего счастья на его лице, в узор опять входили черепа, скелеты, оторванные конечности и могильные плиты.
"Эру, что за бардак!", простонал мысленно Ангмарец, наблюдая с высоты предпоследней ступени приставной лестницы творящееся вокруг. Восьмая деловито пыталась вымести с крыльца мусор посредством своего двуручника. Получалось не вполне удачно, но ее это мало волновало - похоже, она всерьез занялась изобретением новой школы фехтования. Что-то вроде "Чистота - чисто Назгул".
- Кто-нибудь, подайте мне гвоздь?! - воззвал он из-под потолка и свесился вниз. Кто-нибудь не отозвался. Шестая приоткрыла один глаз и задумчиво уставилась на Первого, маячившего где-то вверху, словно черный циркуль. Он напомнил ей надколодезные журавли в родном Хараде.
Через несколько минут отозвался Второй. Он покопался в кармане, выбрал из всех гвозедй наиболее ржавый и погнутый, и подал его Ангмарцу.
- Дай хороший! - буркнул Первый.
- Счаз! Там высоко, все равно не видно. Что ж хорошие гвозди-то переводить?
Поминая про себя все колена нуменорских Королей, Ангмарец забивал в стену кривой гвоздь. Вследствие его прямо-таки уникальной кривизны, три четверти ударов - рукоятью моргульского кинжала, другого-то ничего не оставалось - приходились через руку. Король-Чародей усиленно желал добра тем Светлым, кто рассказывал о Улаири, как о бесплотных призраках. И надеялся, что их легенды хоть на вот эти полчаса окажутся-таки правдой. Рука болела.
Пятая отрешилась-таки от дискуссий о Свете и Тьме и соизволила начать мыть полы. Ангмарец ехидно следил, как белоручка-полуэльфийка выжимает половую тряпку. Судя по всему, тряпка казалась ей чем-то средним между корабельным канатом и дохлой кошкой. Девятый передразнивал ее так похоже, что наблюдавшие за этим Седьмой и Первый не могли удержаться от смеха. Результат смеха был сугубо печален - Седьмой уронил баночку с черной краской, маслянистая краска полилась под ноги Девятого, тот выпустил приставную лестницу...
Когда Девятый вылез-таки из под лестницы и Короля, на его по-назгульски бледной физиономии красовалась такая превосходная маскировочная раскраска в виде черных пятен, пятнышек и полос, что так и хотелось послать его в разведку. Король его и послал. Не в разведку, конечно, в таких местах едва ли есть что разведывать. Но - послал. Далеко и в категоричной форме.
Из соседней комнаты раздался громкий шелест, звук падения чего-то нетяжелого и громкая ругань на всех известных и неизвестных наречиях. Поспешив туда, Улаири обнаружили почти погребенную под отклеившимися от стены обоями Восьмую.
- Я же говорила! Я же говорила - надо клеить на винил!!! Опять, зараза, пожадился?! - она явно собиралась кинуть весь этот липкий ворох во Второго.
- Да у нас, да у нас... Да у нас всю жизнь на клей из хоббитов клеили! Да моя матушка, уж такая хозяйка была, тебе-то, шалаве, до нее вовек не дорасти, только на такой и клеила...
Со ступеней раздался нравоучительный голос Четвертой.
- В книгах Мудрых записано: "Возьми одного хоббита средней упитанности, кору дерева Нур-Нур, взятую в первое полнолуние первого года эпохи, растолки, вскипяти, и клей."
- Ё... Это когда же нам еще начала новой эпохи-то ждать? - произнес наивный Девятый.
- Идущие путями Тьмы помнят, что кору дерева Нур-Нур можно заменить магическим веществом "Бу-сти-лат", разведенным впополам с водой с вершин Сирых гор.
Третий аж глаза закатил, в экстазе вещания великой темной мудрости. Мудрость, к сожалению, оказалась слишком уж темной. До полной непостижимости.
Восьмая истерически хихикала, глядя на разочарованные лица горе-ремонтников. Сидя на груде отклеившихся "веселеньких" обоев, она больше всего походила на сову-переростка в своем гнезде. Потом ее взгляд уперся во Второго, тихонько, боком-боком, пытающегося выйти из комнаты. Под плащом у него что-то подозрительно выпирало. Воьмая гарпией или фурией метнулась к нему. Через секунду ничего нельзя было разобрать, только разносились громкие вопли:
- Отдай клей! Отдай клей, жадина паршивая! Отдай, кому говорю!
- Не отдам, дура ты эдакая! Не отдам!
- Отдай!!!
- Ни за что! Ты неэкономно мажешь!!! По пачке на десять рулонов - мыслимо ли?!
Ангмарец поднял из-под ног дерущихся пресловутую пачку клея. На ней четкими эльфийскими рунами значилось: "Клей виниловый. Одна пачка на пять-шесть рулонов". Королю стало окончательно тоскливо. Когда парочку, наконец, утихомирили, он подал всклококоченной Восьмой пачку клея, положил на плечо Второму, рванувшемуся вслед за драгоценностью, увесистую руку. Длань, можно сказать. Подействовало.
В комнату наконец-то соизволила войти Шестая, заинтересованная шумом. Следом выступали остальные. В углу неожиданно зашуршало, где-то под обоями. Из-под бумаги показалась мордочка ежика. Самого очаровательного ежика, которого только мог вообразить себе любой из Улаири.
- Ежей развели... А клопов тут нет? - проворчала Четвертая, предусмотрительно - а вдруг еще испачкается - подбирая полы идеально черного плаща. Потом все на миг почти оглохли от жизнерадостного визга Шестой:
- Ой, какой и-интере-есный!
Девятка вздрогнула. Этим кличем радости обычно предварялось тотальное патологоанатомическое исследование заинтересовавшего харадку обьекта, от мала до велика. Она зацапала бедного ежика, ловко схватила его за задние ноги . Ежик болтался в воздухе, демонстрируя трогательное серое брюхо. Из окна раздался мечтательный голос Седьмого:
- А давайте прибьем его к окну! Красиво будет...
Ангмарец оглядел комнату. В углу лежали грудой обои. С потолка смачными отвратительно белыми каплями стекала побелка - Второй опять из экономии разбавил ее вчетверо против положенного. Теперь он неизвестно зачем запрятывал себе в карман стамеску. Плинтус лежал до ужаса криво. Под ногами валялись щепки, обрезки обоев, рассыпанная коробка отличных гвоздей и здоровенный двуручный меч. Вся Девятка прыгала вокруг ежика, как Нолдор вокруг Силмарилла не прыгали. Ангмарец поднял руку с кольцом... Жуткий вой разорвал тишину.
Через десять минут во всем замке царил идеальный порядок. Ангмарец, лестницу которого крепко-крепко держал Девятый, чей рот был надежно закрыт зажатыми в губах гвоздями, вколачивал дюбель в отверстие для полки. Молоток, найденный, как и ожидалось, в чемодане Второго, висел у него на поясе, крепко привязанный веревкой. Пристыженный Второй, вставив в дрель новое сверло, усердно сверлил каменную стену. Третий во дворе выпиливал новый плинтус, вооружившись, наконец-то, отвесом. Четвертая собственноручно мыла пол в столовой. Пятая несла ведра с водой. Шестая помогала Восьмой клеить очередной фрагмент обоев. Седьмой закрашивал свои художества добропорядочной черной краской. В общем - просто идеальная картинка...
Пятая споткнулась на ступенях и расплескала воду прямо на Четвертую. Та неспешно поднялась с колен, взяла тряпку, скрутила ее в изящный узел, размахнулась, закинула далеко за стену замка. Проследив ее путь, она помянула разом Эру, Манвэ, Варду, Унголиант, Фэанаро, Эарендила и его потомков. Второй мучительно покраснел и уронил дрель. Судя по всему, она должна была упасть на ногу Восьмой. Ангмарец пригнулся и закрыл ладонями уши...
- Ремонт - дело тонкое... - лирически произнес Седьмой.
