окончание
Волк
Волк выл вторые сутки. Гонимые голодом и разрывами снарядов, эти животные мигрировали из обжитых мест в нетронутые войной территории. Когда прекращались обстрелы, среди тревожной тишины по полю раздавался этот одинокий холодный вой. С каждым следующим днём казалось, что он становился ближе, и порой я мог поклясться, что слышал осторожную поступь зверя совсем рядом с нашей ямой. Но мама говорила, что волки боятся людей и никогда не подходят близко.
Кушать стало совсем нечего. Даже ненавистная чесночная паста казалась теперь деликатесом. Когда стемнело, обстрел прекратился. Мама наклонилась ко мне и прошептала:
- Бодя, сиди здесь тихо и никуда не высовывайся. Я схожу в город и попытаюсь раздобыть еду.
- Я с тобой, мам. Я не останусь тут один.
- Сынок, ты должен меня слушать, родной, - она прижала меня к себе, её глаза брызнули чем-то обжигающим . – Я вернусь очень скоро. Только пообещай мне, что никуда отсюда не денешься. Всё будет хорошо, я люблю тебя, мой хороший.
Я смотрел на её лицо, испачканное грязью. По щекам, оставляя позади себя чистую дорожку, катились капельки слёз. Отражаясь в звёздах, они были схожи с осколками стёкол, и я даже испугался, что если мама не перестанет плакать, она может порезаться.
- Обещаю,- только и смог выдавить я из себя, и тоже заплакал.
Крепко поцеловав на прощание, мама ушла. А я остался один, наедине с чёрным небом и бескрайней степью. Один, в яме с запахом свежевырытой могилы. Ночь уставилась на меня своим единственным жёлтым глазом, извлекая из глубин подсознания самые потаённые страхи.
Я где-то слышал, что если проговаривать по порядку цифры вслух, то услышав собственный голос, человек перестаёт казаться себе одиноким и уязвимым. Улетучивается боязнь темноты и даже начинает казаться, что время бежит быстрее обычного. Я начал считать. Как всегда до ста, потому что на этом мои познания чисел заканчивались. Но когда я доходил до этого барьера, то начинал отсчёт заново с единицы, и так, без остановки.
Иногда мне казалось, что я проваливаюсь в сон, а открыв глаза, видел ту же тёмную степь. Как вдруг, в нарисованное чёрной акварелью небо, будто капнули водой, и размазали по бумаге кисточкой. Оно стало серым, а после того, как я сосчитал до ста ещё несколько раз, краешек солнца уже прорвался сквозь горизонт. Скоро должна прийти мама.
Всё произошло неожиданно. Я сидел в яме, обхватив ноги руками, положа голову на колени. Внезапно, над собой услышал рычание. Я завалился на правый бок и посмотрел вверх. В метре, обнажая жёлтые клыки, брызгая слюной, стоял волк. Я закричал и машинально бросил в него комом поднятой земли. Волк отскочил и зашёл с другой стороны. Видимо, обезумевшая от голода тварь, решилась на отчаянный шаг - напасть на человека. Пока в яме со мной находилась мама, он побаивался отпора. Но как только я остался один, зверь решил, что справиться с ребёнком не составит ему труда.
Животное снова оскалило пасть и, сделав выпад в мою сторону, лязгнуло зубами. Я вжался в самое дно нашей ямы и застонал от бессилия. Ещё минута, и тварь готова была броситься вниз, подмяв под себя огромным весом, чтобы подобраться к моему горлу.
Вдалеке прозвучал хлопок. Это остановило волка. Он насторожился и обернулся на выстрел. Через несколько секунд я услышал звук, который не спутать ни с чем. Так противно воет только падающая миномётная мина, когда крутит в воздухе своим опереньем. В сотне метров от меня раздался первый взрыв. Начался миномётный обстрел. Волк, взвизгнув, кинулся прочь. Не понимая, что делаю, подогреваемый страхом, я тоже бросился вон из ямы в направлении города, навстречу маме.
Миномёты били со всех сторон. Каждые несколько секунд в небе появлялась чёрная точка, которая с диким воем приближаясь к земле, падая, разрывалась, выбрасывая в небо чёрно-красный рукав огня и грунта. Я задыхался, мне не хватало воздуха, но продолжал бежать, стараясь уклониться от сыплющихся на голову мин, лавируя между свежими воронками от взрывов.
- Богдан, Богд-а-ан!,- услышал я родной голос.
Мама бежала мне навстречу. На её плече болталась набитая до отказа сумка. Я бросился к ней, позабыв о всякой опасности. Мне казалось, как только я прижмусь к маме, сразу всё исчезнет. Не будет больше взрывов, пропадёт страх, не станет войны.
Ещё один хлопок миномёта, и через несколько секунд чёрная железная муха вновь зависла в небе.
Твой снаряд придёт за тобой беззвучно, но только не мина. Свою мину ты узнаешь сразу. Ты отличишь её по похоронному звуку и запаху смерти. Тебе не увидеть траекторию полёта этого куска металла. Она спустится к тебе прямо в руки, пытаясь завязать с тобой дружбу навеки.
Нас с мамой разделяло расстояние не более десяти метров. Не сговариваясь друг с другом, мы остановились и подняли глаза к небу. Стремительно увеличиваясь в размерах, мина опускалась прямо на нас. Как вкопанный, я молча продолжал наблюдать за ней, а мама с ужасающим криком кинулась ко мне. Она успела закрыть меня своим телом одновременно с тем, как прогремел взрыв.
…
Я лежу в пожухлой августовской траве, широко раскинув руки в стороны. Я гляжу в небо, рассматривая застывшие под солнцем облака…
Мамы больше нет. Она заплатила страшную цену, чтобы подарить мне несколько часов жизни. Моё искорёженное тело – последнее, что увидит, похожее на лисичку, облако.
Вот я и рассказал тебе, как прошли каникулы. Напиши за меня. Пусть все считают это моим последним школьным сочинением на тему «Как я провёл лето». Я - Богдан Неседин. Завтра мне могло исполниться восемь.
You must be registered for see links
