You must be registered for see images
Юрий Касьянов: “Тех, кто пришел на нашу землю с оружием,
надо отправлять домой в гробах”
Дата публикации 25 июля, 2015
“Я когда пишу какие-то посты о проблемах, говорю о неприглядных вещах, понимаю, что не будет массовой поддержки. Я на нее и не рассчитываю. Я рассчитываю на поддержку соратников, людей, которые так же мыслят. Их немного в тылу, но абсолютное большинство на фронте.”
Юрий Касьянов – человек, в особых представлениях не нуждающийся. Создатель одной из мощнейших волонтерских организаций – “Армии СОС” – он вызывает в обществе диаметрально противоположные оценки. Кто-то называет его “всепропальщиком” – за резкие и крайне критичные по отношению к действующей власти заявления. Для кого-то же Касьянов – это один из тех немногих людей, кто по-прежнему говорит правду о войне, об армии и о власти. Какой бы горькой эта правда ни была. Но и первые, и вторые сходятся в одном: то, что делает Касьянов и его единомышленники из “Армии СОС” – чрезвычайно важно для бойцов и для победы в войне на Донбассе.
Поймать Юрия Касьянова для того, чтобы записать с ним интервью, оказалось непросто. Как и в начале войны, большую часть времени он проводит на фронте – испытывая и запуская в небо для получения полной картины происходящего на оккупированных территориях главное детище “Армии СОС” – беспилотные летательные аппараты.
Встретиться все-таки удалось. Касьянов рассказал “Обозревателю”, что “видят” на Донбассе беспилотники, чего боятся даже самые бесстрашные воины, как маскируют в Украине воровство, возведенное в ранг государственной политики, кто в ответе за бессмысленные смерти защитников Украины и что стоит за резонансными делами против добровольцев.
Вы в последнее время не очень охотно общаетесь с журналистами. Почему?
Во-первых, мне пиар не нужен. Во-вторых, просто не вижу смысла. Подавляющее большинство журналистов просто не хотят писать о тех проблемах, о которых хочу говорить я.
О чем именно не хотят писать?
О реальных проблемах, которые есть на войне.
Перечислите самые основные.
Самая главная проблема – то, что у нас в государстве войны практически нет. Если не считать пропагандистских лозунгов, употребляемых руководством государства – об агрессии России, о том, как мы ей противостоим, о том, какие мы молодцы… Это такой ультрапатриотический вульгарный слог, который мы слышим постоянно. По факту же руководство страны не принимает войну, боится войны. И большая часть людей во власти во время войны продолжает решать свои маленькие (для нас – огромные в денежном эквиваленте) шкурные вопросы. Зарабатывают на поставках военной техники, на топливе, на торговле с оккупированными территориями, с Россией…
Получается очень неприятная история. С одной стороны – патриотично настроенные простые люди, которые любят свою страну и хотят поскорее закончить эту войну. С другой – руководящая верхушка, использующая эти настроения, использующая людей – гибнущих, остающихся калекам – как ресурс.
По-прежнему продолжается дерибан собственности. Только на этот раз – под прикрытием красивых лозунгов.
Особенно неприятно в этой ситуации, когда отдельные так называемые волонтеры участвуют вместе с ними в этом дерибане. Или создают себе политическую карьеру. Такое тоже у нас есть. И люди на это ведутся.
И есть так называемые “прославленные командиры”, о “доблести” которых много могут порассказать люди, реально находящиеся на фронте. Но этих командиров пиарят, их фото помещают на обложки журналов, приглашают в политические партии. Хотя многим из них место в суде.
Фамилии вы не называете?
Нет смысла называть фамилии. Такая ситуация сложилась вследствие того, что наше государство как было, так и остается патриархальным самодержавием по своей сути. И мы, люди, избирая кого-то президентом, наделяем этого человека громадными полномочиями. И в результате имеем главу государства, который не является национальным лидером, которого не волнуют национальные интересы, такого же чинушу и торгаша, как и его предшественники.
Вы говорите, что сейчас активно зарабатывают на поставках техники и вооружения. Что конкретно имеете в виду? Поставляют некачественную технику и оружие по большой цене? Не поставляют вовсе? Поставляют меньше, чем декларируют?
Могут и совершенно нормальные вещи предлагать армии. Просто денежные потоки от продажи идут через свои фирмы. И часть прибыли через людей, приближенных к высшему руководству, просто уходит в чьи-то карманы. Это огромные заработки. Никому в нашем государстве не положено просто так заниматься обеспечением армии. Кроме, наверное, волонтеров.
Вы сейчас находитесь у нас, в том месте, где мы за народные деньги собираем беспилотные аппараты разного класса. Мы проводим самостоятельную разведку, и результаты этой разведки доносим до всех штабов, до всех командиров, которые заинтересованы в этом. Так мы пытаемся закрыть брешь в снабжении развединформацией наших вооруженных сил.
На самом деле, если бы государство хотело, было заинтересовано или, скажем, у кого-то из руководителей страны был бы бизнес, связанный с беспилотниками – беспилотников в войсках уже давно было бы очень много. Но люди, управляющие государством, в этом не заинтересованы.
Поймите, беспилотник – не такая уж дорогая вещь. Нам БПЛА обходится в 2-3 тысячи долларов. В то же время, я знаю фирмы, которые продают такие же аппараты армии по 15-20 тысяч долларов.
Смотрите, управляемая противотанковая ракета стоит от 2 до 5 тысяч долларов. Таких ракет государство производит сотни штук, их поставляют в войска. И на этом кто-то зарабатывает деньги. Потому что в цене заложена большая маржа. Кто-то на этом неплохо зарабатывает, выводит эти деньги в оффшоры. А сделать 2-3 десятка БЛА, и создать наконец службу аэроразведки на фронте никто так и не взялся. Хотя это стоит в разы меньше. Просто у них нет такого предприятия, нет таких технологий – и они за это не берутся.
То, что вы делаете – это же, по сути, и есть та самая служба аэроразведки? Разве что не государственная?
Да, это народная служба. Наши люди за это не получают денег. Рискуют своими жизнями, не имея ни статуса участника боевых действий, ни страховки – хотя попадают под обстрелы, получают ранения. Наши волонтеры не имеют с этого ничего – просто помогают армии. Как и все нормальные люди в нашей стране.
Вы пробовали как-то решить эту проблему? Обращались куда-то?
Как?.. Поймите правильно, мы не противопоставляем себя полностью людям, находящимся в управляющем звене государства. К счастью, там, наверху, люди разные. Да, президентская вертикаль пытается всеми путями монополизировать и исполнительную, и законодательную власть и прийти к варианту “Янукович-2″ или “Кучма-3″. Но в руководстве, среди людей, имеющих достаточно полномочий и собственных денег, есть и патриотически настроенные, которые пытаются нас как-то поддерживать.
Но эта поддержка имеет больше практический смысл. Если мы куда-то едем – нам могут помочь с обеспечением безопасности. Хотя эти вопросы мы в основном решаем по месту.
Мы же знаем всех на фронте. И когда приезжаешь, скажем, в 30-ю бригаду – они приставляют к нам разведчиков или стрелков, которые обеспечат нашу безопасность – хотя бы от стрелкового оружия. Понятно, что во время минометного или артиллерийского обстрела они нам ничем не помогут. Тогда мы, так же, как и они, являемся просто мишенями.
Мы попадали под разные обстрелы. Побывали в самых разных ситуациях – на фронте ведь работаем уже давно. Теряли машины, оборудование. К счастью, не теряли людей. А так – по-разному было…
А для вас лично когда был самый страшный, самый опасный момент?
Самый страшный? В личном плане у меня, наверное, таких особо страшных и не было. Хотя попадал под обстрелы. Несмотря на все охранение, противник пытается уничтожить группы беспилотной авиации. Однажды в Крымском диверсионно-разведывательная группа противника прошла наши порядки и обстреляла нас на нашей же территории. Мы были мишенью в чистом поле, на местном стадионе. Но это не так страшно на самом деле – для меня, как для человека военного.
Приходилось попадать под обстрелы “Смерчами” на Веселой Горе под Луганском – когда наши выводили войска из луганского аэропорта, а мы обеспечивали прикрытие этих войск с воздуха. Под обстрелами из гаубиц приходилось побывать… В принципе, не бывает поездки на фронт, когда не попадаешь под обстрел.
Самое страшное – это когда стреляют не по тебе. А когда знаешь, что где-то там воюют близкие тебе люди. У меня сын воевал с первых дней. Вот это было страшно… Страшнее всего.
Системно урегулировать вопрос со статусом волонтеров “Армии СОС”, занимающихся беспилотниками в зоне АТО, никто не пытался?
У нас были предложения перейти в разные структуры. Нацгвардия, войска… Но мы при этом просто бы числились военнослужащими. И не имели бы возможности собирать деньги и строить новые аппараты. Ну, пришли бы мы туда со своими машинами – а через два месяца мы оказались бы никому не нужны: у нас просто не было бы на чем летать, закупить запчасти…
На самом деле, этим должно заниматься государство. То, что волонтерское движение должно постепенно сходить на нет – это нормально. Честно говоря, я думал, что уже к августу прошлого года помощь волонтеров попросту не будет нужна. Но, к сожалению, государство не сильно торопилось помочь своей армии.
Конечно, в целом сейчас обеспечение войск значительно улучшилось – появилась форма, носки, трусы, спальные мешки, топливо, производится ремонт техники… Но еще много где требуется помощь людей.