Храните мир, во время войны не будьте нерешительными,
будьте мужчинами, а не тварями,
когда война закончится, остановитесь, не берите с собой злобу,
прощайте, но ничего не забывайте!
Сегодня, пытаясь восстановить языческую Традицию, мы сталкиваемся с множеством искажений, самое страшное из которых – полное отсутствие языческого духа в человеке. Славянин утратил свой Путь чести и гордости во имя «гуманизма» и «общечеловеческого» мышления. Кровь и Честь славянина были отняты теми, кто не желали видеть их, противостоящим ложным ценностям (сейчас названным «общечеловеческими») и непонятным догмам. Радужный мост в Ирий был запятнан и сожжён; Перун более не скачет по небу на золотой колеснице, а Перуница не подносит рог с живой водой тем, кто сражался, как сражались его Предки.
Агрессия и война в язычестве.
В сущности, любое язычество – славянское ли, скандинавское ли, кельтское ли – красной нитью выделяет Путь Воина. Быть Воином – это первый, основной инстинкт белого человека, благодаря которому он не только достиг сияющих высот своей славы, но и просто смог выжить в нечеловеческих условиях первобытной Европы. С детства варвар получал оружие и усваивал от отца образы врагов и приёмы боя. И, лишь когда мальчик осознавал, что он может убивать и быть убитым, он из ребёнка превращался в воина. Сейчас же мозги молодёжи промыты «толерантностью», забвением предков, «гуманизмом» и прочей сладенькой розовой водичкой – это не путь воина, таким не сидеть вместе с Перуном и Дедами с Бабками. Не в природе человеческой вечно сносить обиды; конечно, любовь и прощение – вещи хорошие, но только там, где они действительно нужны. Глубинная природа человека – воинственна и агрессивна.
Мужчина обязан быть агрессивным потому, что женщина обязана быть миротворцем; мужчина обязан разрушать потому, что женщина обязана творить; мужчина обязан быть остриём копья, «пушечным мясом эволюции» потому, что женщина обязана быть его священным стягом.
Как замечательно сказано Дмитрием Нестеровым: «Мы очень благодарны вам, – сказал, выпятив грудь, Роммель, – За то, что благодаря вам мы выступили в амплуа, о котором можно только мечтать – в амплуа воинов-защитников слабой девушки…». Молот Сварога выковывает человеческие души – но только любовь Лады оживляет их.
Также, многие, прочитав это назовут меня «злым» или «агрессивным» или употребят какой-нибудь похожий оборот. Вслед за Варгом Викернесом я повторю – как, видимо, повторяют подобные мне люди по всему миру, – что меня не раз называли «злым» за мои взгляды и высказывания. Воистину, я «злой», если «добро» – это сознательное унижения себя и своего рода, ползанье на коленях перед врагами и распускание «шоколадных соплей». Но вся соль в том, что язычник не знает таких понятий, как «добро» или «зло». То, что является «добром» для одного – есть «зло» для другого. Эти два понятия – принесённые нам христианами – слишком субъективные и зависящие от ситуации, были возведены в ранг абсолютных. Но язычник выбирает иные: Правда и Кривда. Правда – всё то, что помогает выжить роду и сделать его сильнее, Кривда – всё то, что его ослабляет и убивает; всё просто, без лишних толкований и «священных книг».
Я – язычник. Поэтому я не могу быть «злым» или «добрым», ибо, став на Путь язычества, я стал выше этих глупых понятий – «добро» и «зло», – пригодных лишь для тех, кто не желает сорвать с себя цепи рабства. Для меня есть только Правда – Правда моего рода, выше которой – Правда моей нации. Язычник не «добр», ибо он должен быть способен отдать свою жизнь во имя нации, что будет безусловным «злом» для его семьи; язычник не «зол», ибо он должен быть способен уничтожить даже саму память о враге, что будет безусловным «добром» для его нации.
Как кто-то может говорить, что язычник – «злой», когда тот говорит правду о том, что сейчас творится с нашей нацией, нашей страной? Разве правда может быть «злом»? Что же тогда ложь, если следовать этой извращённой логике – неужели она есть «добро»?..
Итак, для меня то «добро», что приносит пользу моей нации, и то «зло» – что вредит ему; вне зависимости от чьего бы то ни было – даже от моего – мнения на этот счёт (а уж я, как язычник, знаю, «что такое хорошо, и что такое плохо» для народа). Выше этого для меня нет никаких нравственных категорий; и для человека, который хочет не просто называться язычником потому, что это модно, а быть Внуком Даждьбога – Солнца! – должно быть так же. Иначе он – просто позёр, человек, называющий себя язычником, таковым не являясь. Он – …
…Неоязычник.
В современном языческом движении многие отвергают этот путь, концентрируясь лишь на внешних его аспектах (костюмах, славлениях, обрядах и пр.), забывая про внутренние. Не стоит полагать, что я предлагаю всем срочно бросить свои дела и взяться за ружья: для истинного языческого воина война происходит не только на полях брани, но и в его собственном сердце и разуме – против отступления с однажды выбранного пути.
Славянским Богам и Богиням не нужны красочные обряды, не нужны им и многочисленные жертвы – всё это нужнее нам, людям. Нашим же Первопредкам нужно только лишь то, чтобы мы встали на путь Чести и Гордости, ведущий в их ласковые объятья.
Есть множество так называемых «языческих» или «родноверческих» общин, отрицающих всё насильственное и жестокое в язычестве, либо просто умалчивающие данные аспекты. Они делают из яростного, свирепого язычества добренькую религию, достойную лишь хиппи да подростков-аутсайдеров. Посмотрите на языческий род славян: на воеводу Перуна, сражающегося с нечистью Даждьбога, устанавливающего законы Сварога, покровителя бешеных воинов Ярилу, на воинственную деву-Перуницу – все образы наших Предков пронизаны одним: ВОЙНОЙ.
Про то, что на многих т.н. «языческих обрядах» т.н. «волхвы» – сиречь, служители Велеса/Одина/Вотаназа – предпочитают скорее видеть на капищах инородцев, одетых в «вышитые ночнушки», а русских – оставлять за околицей лишь потому, что они считают нелепым рядиться (то есть, играть) в своих Предков, уже и говорить не приходится на фоне этих самых «волхвов», якшающихся с инородцами.
В заключение могу сказать лишь одно: никакого русского язычества в России нет. Есть, например, марийское – вот, с кого надо бы брать пример, с этой маленькой, но помнящей заветы предков нации. Никакого славянского язычества нет и в помине: есть только горстки хиппи и недореконструкторов, объединённых возле более-менее харизматичных лидеров. Конечно, мне могут возразить: а вот этот парень из этой общины вот такое сделал, а вон тот – другое… да только пустое это всё. Если он – настоящий националист, то что ему делать на этих шутовских сборищах, где попираются русские устои? А, посещая подобные маскарады, он ставит себя в один ряд с «толкиенистами a la russ».
Честное слово, даже катакомбники выглядят куда более убедительно (что уж тут говорить, например, о фанатичных четниках или парнях из ЭТА, ИРА или Шин Фейн). В чём же причина?..
Пушистенькое родноверьице
Что за слово-то такое даже – «родноверие»? При слове «язычество» человеку вспомнятся римские легионы, греческие фаланги, величие пирамид, драккары и лодьи Варяжского Моря, рати Вещего Олега и Игоря Старого… да на крайний случай крайней серости и мракобесия – нереальную силу, вставлявшую палки в колёса даже богоизбранным со всей помощью их Яхве. А что за «родноверие» такое, откуда оно взялось? «Язычник» – значит «народник», националист. «Родновер» – либо просто верующий в то же, что и его род, семья (тогда по логике вещей все «родноверы» должны быть либо христианами, либо атеистами), либо же – вера в Рода (но это полный бред, ибо как можно верить в того, кто есть «…все Боги, вся Земля, всё, то было…». В любом случае, слово «родновер» не означает ни малейший связи с нацией, с землёй – с Blut und Boden, – а Nomen est omen. Или, если угодно, «как вы яхту назовёте, так она и поплывёт».
Самоназвание не только отражает саму сущность движения, но и сама сущность вышла из названия. Впервые борьба против названия «язычество» была инициирована Вадимом Казаковым из ССО СРВ, знаменитым изобретением паспортного и ночнушечного контроля на обрядах.
Языческая тематика освящена в русской дореволюционной литературе (а также музыке и живописи) довольно широко, правда из-за сильного слияния «славянофилов» (на самом деле – православных пропагандистов, не преемлющих «родства по крови», читайте «Семирамиду» Хомякова) уже тогда изредка всплывали в образах «славян-язычников» то «незлобливость», то готовность брататься со встречными и поперечными, но было это не часто. Зато вот первый знаменитый неоязычник – Велимир Хлебников – и заложил в основы возрождающейся древней веры всю ту муть, о которой я писал выше. Сначала язычество было для него «эпатажем», как желтая «кофта фата» для его друга Маяковского. Затем у Велимира поехала крыша, и он увлекся восточным мистицизмом. Результат известен: Хлебников называл себя «Председателем Земного Шара» и мечтал о слиянии всех народов земли воедино. Где тут язычество, я не знаю, тем более что и стихи этого поэта, за исключением нескольких удачных моментов, удивительно слабы по форме (о его фанатичном словотворчестве я сейчас речи не веду).
От этих-то революционно-зомбирующих поделок и «пошли есть» на Руси и язычники-пацифисты, и язычники-антифашисты, и узкоглазые смуглые (или носатые чернявые) недочеловеки в косоворотках, и прочая публика, которая искренне верит, что если в летописях написано о «зверствах» и «завоевательных походах» славян – то летопись сфальсифицирована…
?