Re: "Мови" та "языки".
Хорошо, тогда зачем этим занимаетесь?..)) Может, просто потому, что ответить хочется, а по существу сказать нечего?..) Впрочем, такого здесь полно.. Есть даже суперасы "пустопостия"..))
Та ні, просто не можу спокійно дивитись коли людям починають втирати таку дурню... Я взагалі не розумію коли люди живучи в Україні починають розповідати яка вона погана і яка гарна Росія... Виникає питання: чого ви тут живете? Хто вас тут тримає? Щось не подобається? - "Чемодан-вокзал-росія!" Їдьте туди де "гарно"!
А стосовно "руського" походження Москви є чудова книжка російського історика Олександра Широпаєва "Тюрьма народа".
"Для нас путь “от Руси к России”, а точнее, к России-Евразии — это история неуклонного растворения русского народа в окружающей его массе тюрков и угро-финнов. Короче говоря, история России — это история расовой энтропии. И одновременно — история героического Расового Сопротивления белых людей.
[...]
Исконная Русь — это норманно-венедский Новгород, органическая часть Северной Европы (недаром новгородцы вели свою родословную “от рода варяжска”). Русские — это не русскоязычная кавказо-татаро-еврейская масса, наводнившая сегодня улицы столицы Эрэфии. Русские есть потомки норманнов и венедов, белые люди, нордическая соль нашей
земли, целенаправленно истребляемая азиатами на протяжении российско-советской истории.
[...]
История изначальной Руси — это драматическая летопись борьбы окраинного европейского государства с Азией — будь то Византия или Хазария. Уже Аскольд и Дир воевали и с “ромеями”, и с “жидами”. Это было принципиальное противостояние нордического и “южного” начал.
[...]
Весьма знаменательно, что основателем Москвы — будущей евразийской столицы — стал женатый на половчанке Юрий Долгорукий, отец Андрея Боголюбского (известен портрет князя Андрея, созданный скульптором-антропологом М. Герасимовым — это типичное лицо азиата). Именно бастард Андрей Боголюбский, переместивший политический центр
Руси с вольных берегов арийского Днепра в финские дебри северо-востока, заложил первый камень азиатской Московии — неспроста наши “византисты” считают его “первым русским царем” (в каком смысле “царем”? Ведь “царями” на Руси позднее именовались и ордынские ханы). Весьма характерно, что в деятельности Андрея Боголюбского наметились две основные парадигмы будущей Московской деспотии: ненависть к исконной родовой русской аристократии (т.е. к чистой русской крови) и ненависть к Новгороду — нордической твердыне русской культуры и государственности (т.е., собственно, к подлинной, европейской Руси). Именно Андрей Боголюбский предпринял первый — пока неудачный — “московский” военный поход на Новгород с целью его покорения. Уже потом тем же маршрутом пойдут Иван III и Иван IV Грозный.
На Северо-востоке был создан культурно-политический плацдарм, на базе которого развилась Московия-Россия-Совдепия. И этот плацдарм создан сыном степнячки, бастардом. Забегая вперед, скажем, что Проект “Россия” был задуман нерусскими и не для русских, но осуществлен, однако, ценой неисчислимых жертв русского народа — под руководством опять-таки нерусских.
Весьма важный для нашей темы эпизод: в 1169 году Андрей Боголюбский, взяв Киев, “отдал город на трехдневное разграбление своим ратникам. До того момента на Руси было принято поступать подобным образом лишь с чужеземными городами. На русские города ни при каких междоусобицах подобная практика никогда не распространялась.
Приказ Андрея Боголюбского показывает, что для него и его дружины в 1169 г. Киев (отцовский для всех русских город!) был столь же чужим, как какой-нибудь немецкий или польский замок” (Л. Гумилев, «От Руси к России», М., 1992). Согласно классику евразийства, причиной такого поведения князя являются объективные “центробежные тенденции”, повлиявшие на его сознание. Однако более очевидны другие причины, коренящиеся в расовой природе Андрея. Естественно, что любой арийский город — русский, польский или немецкий — был для него, степняка, чужим. А вот было ли для Андрея чужим какое-нибудь половецкое становище? Чужими, как показывает история, для генетически “предвзятых” правителей Северо-востока всегда являлись “свои”, т. е. русские и вообще европейцы.
[...]
Несомненно, следующей этапной фигурой на пути “от Руси к России” является князь Александр Невский, внук Всеволода Большое Гнездо. Нет ничего удивительного в том, что он, потомок азиатки, следуя железной логике своего рода, нещадно воевал с единокровниками русских — германцами и сумел подружиться с татарами, положив начало регулярным визитам русских князей к ордынскому “руководству”. Это не
шедевр дипломатии и “христианского смирения”, как утверждают многие патриотические историки, а совершенно естественный ход Александра. Татары для него, достойного отпрыска ветви князей-оккупантов, а также для его наследников были не врагами, с которыми он якобы вынужденно договаривался, а желанными покровителями и союзниками в деле борьбы с Европой и непокорным белым населением Руси.
А.К. Толстой писал о русских, познавших татарщину:
“...не слушая голоса крови родной,
Вы скажете: “Станем к варягам спиной,
Лицом повернемся к обдорам (т. е. к азиатам)”.
Все дело в том, что Александр Невский, поворачиваясь лицом “к обдорам”, слушал именно голос своей крови, по крайней мере ее части, пусть и небольшой, но весьма “голосистой”. Заодно он резко повернул к Азии и почти всю Русь.
Однако существовала и противоположная позиция. Князь Даниил Галицкий, воспитанный в арийских традициях, сохранившихся на Южной Руси, решил выступить против Орды, призвав в союзники европейские страны, что весьма обеспокоило татар. В 1254 году он даже принял от римского папы титул короля. К несчастью, вероисповедные различия,
расколовшие единокровные белые народы, и тут сыграли роковую роль — союз не состоялся. Братья по расе даже перед лицом чудовищной азиатской угрозы не смогли возвысится над глупой межконфессиональной враждой. Вновь и вновь вспоминается тезис А.К. Иванова: “Вера разъединяет, кровь соединит!” По крайней мере, хочется в это верить…
[...]
Обращенная “к обдорам” Нерусь, основанная Андреем Половецким и Александром Ордынским, приняла отчетливые очертания при сыне последнего — неразборчивом в средствах князе Данииле Московском, и внуках — князьях Юрии Даниловиче и Иване Даниловиче (Калите). “Первенство Москвы, которому положили начало братья Даниловичи, опиралось, главным образом, на покровительство могущественного хана” (Костомаров).
Юрий Данилович, боровшийся за власть с тверским князем Михаилом, своим двоюродным дядей, стремясь заручиться поддержкой Орды, целых два года прожил в ставке хана, изучая татарский язык. Он даже женился на принявшей православие ханской сестре Кончаке, хотя, как мы видим, в этом поступке князя как раз-то и нет ничего экстраординарного. К
несчастью, нет ничего из ряда вон выходящего и в том, что Юрий Данилович повел на Тверь татарские полчища, вместе с которыми шли хивинцы и мордва, под командованием ордынского посла Кавдыгая — мы помним, как русские (русские ли?) князья еще в домонгольские времена наводили на Русь азиатов. Даже Михаил Тверской, и тот не избежал повальной в условиях татарщины заразы бесчестия, используя в борьбе с
Юрием ордынские рати. Для нас важно в данном случае другое: понять, на каком “нравственном” основании возводилось “величие” Московии, какую “мораль” укореняли в народе московские властители.
[...]
Мягко говоря, потомство Невского, как и его самого, нельзя называть русскими князьями (строго же говоря, уже Владимир не был русским князем). Это не русские, а московские князья. Московия — это Нерусь. Русь осталась в Новгороде; там да в Киеве она всегда и была."
