Loner
Well-Known Member
окончание
То есть, все подконтрольное нам пространство находится на западе, прилегающий поселок Пески, где стояла наша артиллерия – там же. Но в целом наша позиция была посередине аэропорта, окруженная открытым пространством, а противник за курганами окружил нас сзади и частично спереди и все простреливал. ПО ТЕМЕ ОБСЕ: терминал донецкого аэропорта полностью разрушен - Если середину здания составляли завалы, то оставаться в нем было небезопасно? - Конечно. Старый терминал к тому времени был сильнее изношен, чем новый. В нем несущие стены – каркасно-монолитные, а вот все перегородки были всего в один кирпич. И мест, чтобы укрыться, там уже практически не осталось. Ожесточенные атаки со стороны врага начались еще 29-го, когда они старались прорваться сквозь здание – обстреливали и забрасывали нас гранатами изнутри, под прикрытием своей артиллерии снаружи. Мы отбивали их атаки, но становилось все тяжелее. Я был там старшим по званию и командованию. Считал, что недооценил обстановку, потому что все время накануне координационным центром АТО по прекращению огня усыплялась наша бдительность. - Каким образом? - Постоянными командами о прекращении огня и заверениями, что о том же договорились с противником. Мы спрашивали: «Ну, как же? Вон, ходят группы, обстреливают нас…». Но нам говорили, что те группки, которые передвигались по зданию и вели атаки, отбились от командования и не поддаются контролю. Кроме того, буквально перед этим нам удалось договориться с врагом о создании «зеленого коридора», по которому к терминалам было доставлено топливо и продовольствие. Такой жест доброй воли свидетельствовал о добрых намерениях. ПО ТЕМЕ Бойцы АТО показали, как живут в зоне боевых действий (ФОТО) И вообще, от этих постоянных объявлений перемирий теряется бдительность. Если бы мы на всех уровнях не верили всем этим объявлениям о перемириях, прекращениях огня, а вели бои, то сейчас наши позиции в аэропорту были бы намного крепче. Но, по-моему, в нашем координационном центре не совсем понимают, насколько в итоге подставляют бойцов. - Когда произошел этот момент – превращения обороны терминала в ваше полуокружение практически? - С каждым объявлением о прекращении огня они вели себя нагловато. Знали, что мы не станем стрелять и перемещали свои позиции. Делали вид, что собирают убитых, раненых, а на самом деле… Мы видели это, но ничего сделать не могли. - Как развивались события перед подрывом? - Шли бои на втором и первом этажах и в подвале, враги нас забрасывали гранатами. Там были препятствия, которые они не могли преодолеть, но была опасность, что они разрушат коммуникации и туда проникнут. На протяжении 29 ноября мы несли ощутимые потери в виде «трехсотых» и одного тяжело раненного, который скончался потом в больнице. А штурмы не прекращались… Конкретно момент подрыва я уже не помню, потому что меня уже оглушило. Подозреваю, что команды мои уже были не вполне внятными, и командование на себя взяли офицеры младшие по званию. Но принцип действий им был понятен. Кроме того, на терминал с нашей стороны был вызван артиллерийский огонь из крупнокалиберных орудий. Мы просили наших артиллеристов прикрывать нас, с учетом расположения сил наших и противника, хоть и сами были в этом же здании. ПО ТЕМЕ Украинские артиллеристы наносят катастрофические потери террористам - В итоге статистика из отчета Минбороны РФ, которую предала огласке российская правозащитница Елена Васильева, впечатлила всех. Потери врага только за 30 ноября и только в Донецком аэропорту составили 299 убитых и 190 раненых. Что именно привело к таким большим цифрам? - Это и самая активная за все дни артиллерийская поддержка – и с ближних, и с дальних расстояний тяжелой артиллерией. Не только по терминалу, но по всем позициям противника. И, конечно, подрыв. Понимаете, противник не ожидал, что мы начиним взрывчаткой здание, в котором находились сами, ведь одно неверное попадание снаряда – и мы сами взлетели бы в воздух. Но в итоге в ловушку попали они. Кстати, по тактике ведения штурма, количество нападающих в таком случае для успешности должно примерно в три раза превышать количество обороняющих его. Потому общее количество нападающих – и ДНРовцев, и российских военных должно было превышать 500 человек. В тот момент я был в полуобморочном состоянии, но, придя в себя, воспринял все случившееся как фиаско, ведь командование перед нами ставило задачу удержать здание, а мы приняли решение подорвать. Получается, мы не выполнили задачу боевую… Но анализируя позже данные о потерях, я понял, что наше решение было правильным, — размышляет подполковник, который из своих 38 лет уже 22 года отдал армии. ПО ТЕМЕ Ой, «Вымпел» кажется все - К слову, правда ли, что потери – это не просто военные РФ, а спецназ «Вымпел»? - Не могу четко сказать – спецназ это был или нет, но подходы, которые были в нашу сторону со стороны противника, в последние дни изменились. Я высоко ценю профессионализм со стороны нападающих и, анализируя их действия как военный, допускаю мысль о том, что это был спецназ. Скоординированные действия, работали по два-три человека, и даже залповый огонь из гранатометов – этому надо было научиться. Люди не один день провели на тренировочных полигонах. Штурмовали здание они красиво. И эти разговоры о спецназе совпали с моими наблюдениями. - Сколько же человек погибло с нашей стороны? - В нашей бригаде за два дня погибло три человека. Сколько в остальных – не знаю. Трехсотых было больше. ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Во время спецоперации под Мариуполем убили Путина и ранили Пореченкова (ФОТО, ВИДЕО) - Александр, что вас удивляло за время пребывания в аэропорту? - То, что такие люди в такой концентрации находились рядом со мной. Я всегда им говорил, что рад находиться среди них. Например, вывести раненых можно было только по дороге из старого в новый терминал. И эти 80 метров были очень опасны – на них погибло только от снайперов три наших человека! Пулемет тоже простреливал, укрыться негде, обломки там, через которые надо перелазить, перепрыгивать. А ведь раненый не мог сам пройти, его всегда надо было нести. И вот когда становился вопрос об этом, ни разу не висело в воздухе – кто пойдет? Всегда желающие находились сами. ПО ТЕМЕ ИС: в боях за донецкий аэропорт погиб начальник штаба спецназа РФ Был случай, когда был дефицит воды, она делилась буквально на 100 граммов на каждого. Находясь среди ребят, не чувствовал разницы между собой и ими ни в чем – такое доверие, как самому себе. Знаете, ведь за те 22 года, что я служу в армии, я был ограничен кругом общения, статус у нас был другой, у военных. И я не знал, что в моей стране живет столько хороших людей. А теперь круг общения расширился, мы соприкоснулись с другими людьми, это все консолидировалось, и оказалось, что очень многие переживают за страну. Чего стоит только то, что у нас замкомандира роты был в миру доктор исторических наук! По воинскому положению он ниже, но дарит тебе книгу – свой труд, который он исследовал и написал сам, и ты понимаешь, насколько это кропотливая работа! Или вот ты говоришь с человеком в терминале, – просто с одним из ребят, с которым я не был тесно знаком. А потом слышишь – он по телефону обсуждает с профессиональным подходом аграрную технику. Я поинтересовался, а у него, оказывается, фермерское хозяйство, где только техники около 20 единиц! А поля, а люди… и всем этим надо управлять. А тут он пулеметчик и сам выбрал для себя этот путь. Говорит, что пошел добровольцем, потому что хочет, чтоб в стране никто не правил, кроме нас самих. И вот с такими людьми мне выпала честь познакомиться… Как только поправлюсь – снова вернусь туда.
© HP2
То есть, все подконтрольное нам пространство находится на западе, прилегающий поселок Пески, где стояла наша артиллерия – там же. Но в целом наша позиция была посередине аэропорта, окруженная открытым пространством, а противник за курганами окружил нас сзади и частично спереди и все простреливал. ПО ТЕМЕ ОБСЕ: терминал донецкого аэропорта полностью разрушен - Если середину здания составляли завалы, то оставаться в нем было небезопасно? - Конечно. Старый терминал к тому времени был сильнее изношен, чем новый. В нем несущие стены – каркасно-монолитные, а вот все перегородки были всего в один кирпич. И мест, чтобы укрыться, там уже практически не осталось. Ожесточенные атаки со стороны врага начались еще 29-го, когда они старались прорваться сквозь здание – обстреливали и забрасывали нас гранатами изнутри, под прикрытием своей артиллерии снаружи. Мы отбивали их атаки, но становилось все тяжелее. Я был там старшим по званию и командованию. Считал, что недооценил обстановку, потому что все время накануне координационным центром АТО по прекращению огня усыплялась наша бдительность. - Каким образом? - Постоянными командами о прекращении огня и заверениями, что о том же договорились с противником. Мы спрашивали: «Ну, как же? Вон, ходят группы, обстреливают нас…». Но нам говорили, что те группки, которые передвигались по зданию и вели атаки, отбились от командования и не поддаются контролю. Кроме того, буквально перед этим нам удалось договориться с врагом о создании «зеленого коридора», по которому к терминалам было доставлено топливо и продовольствие. Такой жест доброй воли свидетельствовал о добрых намерениях. ПО ТЕМЕ Бойцы АТО показали, как живут в зоне боевых действий (ФОТО) И вообще, от этих постоянных объявлений перемирий теряется бдительность. Если бы мы на всех уровнях не верили всем этим объявлениям о перемириях, прекращениях огня, а вели бои, то сейчас наши позиции в аэропорту были бы намного крепче. Но, по-моему, в нашем координационном центре не совсем понимают, насколько в итоге подставляют бойцов. - Когда произошел этот момент – превращения обороны терминала в ваше полуокружение практически? - С каждым объявлением о прекращении огня они вели себя нагловато. Знали, что мы не станем стрелять и перемещали свои позиции. Делали вид, что собирают убитых, раненых, а на самом деле… Мы видели это, но ничего сделать не могли. - Как развивались события перед подрывом? - Шли бои на втором и первом этажах и в подвале, враги нас забрасывали гранатами. Там были препятствия, которые они не могли преодолеть, но была опасность, что они разрушат коммуникации и туда проникнут. На протяжении 29 ноября мы несли ощутимые потери в виде «трехсотых» и одного тяжело раненного, который скончался потом в больнице. А штурмы не прекращались… Конкретно момент подрыва я уже не помню, потому что меня уже оглушило. Подозреваю, что команды мои уже были не вполне внятными, и командование на себя взяли офицеры младшие по званию. Но принцип действий им был понятен. Кроме того, на терминал с нашей стороны был вызван артиллерийский огонь из крупнокалиберных орудий. Мы просили наших артиллеристов прикрывать нас, с учетом расположения сил наших и противника, хоть и сами были в этом же здании. ПО ТЕМЕ Украинские артиллеристы наносят катастрофические потери террористам - В итоге статистика из отчета Минбороны РФ, которую предала огласке российская правозащитница Елена Васильева, впечатлила всех. Потери врага только за 30 ноября и только в Донецком аэропорту составили 299 убитых и 190 раненых. Что именно привело к таким большим цифрам? - Это и самая активная за все дни артиллерийская поддержка – и с ближних, и с дальних расстояний тяжелой артиллерией. Не только по терминалу, но по всем позициям противника. И, конечно, подрыв. Понимаете, противник не ожидал, что мы начиним взрывчаткой здание, в котором находились сами, ведь одно неверное попадание снаряда – и мы сами взлетели бы в воздух. Но в итоге в ловушку попали они. Кстати, по тактике ведения штурма, количество нападающих в таком случае для успешности должно примерно в три раза превышать количество обороняющих его. Потому общее количество нападающих – и ДНРовцев, и российских военных должно было превышать 500 человек. В тот момент я был в полуобморочном состоянии, но, придя в себя, воспринял все случившееся как фиаско, ведь командование перед нами ставило задачу удержать здание, а мы приняли решение подорвать. Получается, мы не выполнили задачу боевую… Но анализируя позже данные о потерях, я понял, что наше решение было правильным, — размышляет подполковник, который из своих 38 лет уже 22 года отдал армии. ПО ТЕМЕ Ой, «Вымпел» кажется все - К слову, правда ли, что потери – это не просто военные РФ, а спецназ «Вымпел»? - Не могу четко сказать – спецназ это был или нет, но подходы, которые были в нашу сторону со стороны противника, в последние дни изменились. Я высоко ценю профессионализм со стороны нападающих и, анализируя их действия как военный, допускаю мысль о том, что это был спецназ. Скоординированные действия, работали по два-три человека, и даже залповый огонь из гранатометов – этому надо было научиться. Люди не один день провели на тренировочных полигонах. Штурмовали здание они красиво. И эти разговоры о спецназе совпали с моими наблюдениями. - Сколько же человек погибло с нашей стороны? - В нашей бригаде за два дня погибло три человека. Сколько в остальных – не знаю. Трехсотых было больше. ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Во время спецоперации под Мариуполем убили Путина и ранили Пореченкова (ФОТО, ВИДЕО) - Александр, что вас удивляло за время пребывания в аэропорту? - То, что такие люди в такой концентрации находились рядом со мной. Я всегда им говорил, что рад находиться среди них. Например, вывести раненых можно было только по дороге из старого в новый терминал. И эти 80 метров были очень опасны – на них погибло только от снайперов три наших человека! Пулемет тоже простреливал, укрыться негде, обломки там, через которые надо перелазить, перепрыгивать. А ведь раненый не мог сам пройти, его всегда надо было нести. И вот когда становился вопрос об этом, ни разу не висело в воздухе – кто пойдет? Всегда желающие находились сами. ПО ТЕМЕ ИС: в боях за донецкий аэропорт погиб начальник штаба спецназа РФ Был случай, когда был дефицит воды, она делилась буквально на 100 граммов на каждого. Находясь среди ребят, не чувствовал разницы между собой и ими ни в чем – такое доверие, как самому себе. Знаете, ведь за те 22 года, что я служу в армии, я был ограничен кругом общения, статус у нас был другой, у военных. И я не знал, что в моей стране живет столько хороших людей. А теперь круг общения расширился, мы соприкоснулись с другими людьми, это все консолидировалось, и оказалось, что очень многие переживают за страну. Чего стоит только то, что у нас замкомандира роты был в миру доктор исторических наук! По воинскому положению он ниже, но дарит тебе книгу – свой труд, который он исследовал и написал сам, и ты понимаешь, насколько это кропотливая работа! Или вот ты говоришь с человеком в терминале, – просто с одним из ребят, с которым я не был тесно знаком. А потом слышишь – он по телефону обсуждает с профессиональным подходом аграрную технику. Я поинтересовался, а у него, оказывается, фермерское хозяйство, где только техники около 20 единиц! А поля, а люди… и всем этим надо управлять. А тут он пулеметчик и сам выбрал для себя этот путь. Говорит, что пошел добровольцем, потому что хочет, чтоб в стране никто не правил, кроме нас самих. И вот с такими людьми мне выпала честь познакомиться… Как только поправлюсь – снова вернусь туда.
You must be registered for see links
© HP2
