ЖЕНЩИНА И СЕМЬЯ БУДУЩЕГО
Возможно, не для всех семья и деторождение - непреходящая ценность. Всегда и везде были люди, предпочитавшие холостую жизнь, которую могли посвятить служению Богу, политике, науке, искусству, размышлениям, или же просто своим удовольствиям.
Женщины будущего лишены такого выбора. Здоровая женщина ОБЯЗАНА обеспечить воспроизводство вида. По-другому этот процесс не назвать нельзя: поскольку все естественные родительские чувства - всего лишь "пережитки древней ревности и защиты" (ТА). То есть, деторождение сводится к исполнению общественной обязанности. К пережиткам относится не только желание быть с ребенком, но и мечта подарить ребенка любимому, создать его живое продолжение. И это не случайность. При внимательном прочтении выявляется еще одна особенность жизни идеального общества.
Институт брака в Ефремовском обществе, вопреки распространённому мнению все же имеется. Подробно об этом не рассказывается, но в какой форме он существует, можно догадаться, например, по речам "нового человека" Гирина. Или по тому восхищению, которое вызывают у автора обычаи племени, живущего по законам матриархата: "Замужняя женщина не покидает своего дома, мужчина - своего... Для найарского мужа неприлично приводить в свой дом жену и детей более, чем на несколько дней. Уважающие себя женщины должны отказываться от подарков со стороны мужей". Возможно, для племени, которое веками придерживается определенного порядка, это нормально. Но если перенести эти правила на европейскую почву, получится рай для алиментщика. Вряд ли мамы, крутящиеся на трех работах, поскольку папа в бегах, согласятся с тем, что связь сексуальной жизни и экономики так уж мучительна. Почему-то они с удовольствием соглашаются помучиться, когда выходят замуж за отсталого мужчину, обеспечивающего семью и принимающего на себя ответственность. Но это мрачное настоящее. При мифической экономике коммунизма (принцип распределения благ в этом земном раю так и остался для меня неясным) эти неудобства вроде бы исчезнут. Остается непонятным, зачем вообще нужен брак, поскольку нет никаких причин его заключать. Куда логичнее исповедовать "свободную любовь". Тем не менее, семья, "ячейка общества", зачем-то нужна. Зачем же?
Ответ на этот вопрос дает Эвиза Танет (ЧБ). "Свободная" любовь, оказывается, существует: "- А если не выйдет надолго? - Оба получат разрядку, будучи обучены Эросу... ревности нет. Это остаток первобытного полового отбора". Таким образом, люди будущего "научились выпускать на волю коварную силу неразряженных гормонов", а вот любовь "Это больше, чем наслаждение, это служение любимому человеку, а вместе с ним красоте и обществу, иногда даже подчиняясь требованиям генетических законов вопреки своим личным вкусам, если они расходятся с ними, при желании иметь детей".
Эта мысль настолько несовместима с нашими романтическими представлениями, что ее не сразу улавливаешь. Для нас, воспитанных на сказках с хорошим концом и балладах о любви, счастье - это когда влюбленные вместе, а если им мешают сословные или расовые предрассудки, родовая вражда, война, самодурство родителей - это уже называется трагедией. Уж в свободном-то и прекрасном обществе, казалось бы, право самому выбирать партнера должно быть естественно и неоспоримо. Но для утопий - с приставкой "анти-", или без - это не ново. Стоит сравнить:
" Начальники определяют, кто способен и кто вял к совокуплению и какие мужчины и женщины по строению своего тела более подходят друг другу. У Соляриев жены общи и в деле услужения, и в отношении ложа... То, что мы считаем для человека естественным иметь собственную жену, дом и детей, дабы знать и воспитывать свое потомство, это они отвергают, говоря, что деторождение служит для сохранения рода, а не отдельной личности. Предметы домашнего обихода и пища их мало занимают, так как всякий получает все, что ему нужно..."
Это Кампанелла, "Город Солнца".
"Ревности нет. Это остаток первобытного полового отбора. Позднее, при установлении патриархата, ревность расцветала на основе инстинкта собственности, временно угасла в эротически упорядоченной жизни античного времени и вновь возродилась при феодализме... А наши сильные и спокойные женщины и мужчины не ревнивы"
Это Ефремов. Для полноты картины стоит вспомнить "Мы" Замятина, с сексом по талонам, или "Дивный новый мир", в котором не то что ревность, но даже верность невозможна и неприлична. Хаксли, пожалуй, логичнее всех: детей там выращивают в пробирках, слова "отец" и "мать" стали бранными - семейные отношения уничтожены, происходит окончательное соединение секса и государства, школы и секса. Действительно, ни одно совершенное общество не пускает "это" на самотек. Ефремов, яростный противник ханжества, говорит о "правильных" и "неправильных" отношениях так много и часто, к месту и не к месту, что любой пуританский проповедник позавидует.
Приведенных примеров уже достаточно, чтобы засомневаться в том, что человек может реализовать свою суть в этом "совершенном" обществе, планомерно вытравляющем из него человеческое. Правда, остается стремление к познанию. Уж оно, вроде бы, реализуется в полной мере. Школьников гоняют с места на место для того, чтоб "обострялось восприятие, полезный эффект обучения" (ТА), разговоры о науке ведутся немногим реже, чем о нравственности. При таких стараниях мы вправе ожидать безупречных технологий, великолепных механизмов и прочих благ. Всякие там силиколлы, волновые лучи, гемисферные экраны и прочие ужасы пусть оценивают физики и химики. Мне, как обывателю, не столь важно, каким образом работает та или иная штука - главное, чтоб работала. Но супертехника бог-знает-какого будущего ведет себя так, как раздолбанные грузовички, используемые геологами где-нибудь в степях Казахстана: на планете железной звезды ломается робот, в степи валится на землю летательный аппарат-винтолет. Понятно, что бесконечные аварии - единственное, что как-то движет сюжет ТА, Низа может закрыть телом возлюбленного, Дар Ветер - сразиться с быком, а разгильдяйство Мвена Маса позволяет автору рассказать про суд, остров забвения и открытия медицины. И все-таки, неужели при всех разговорах о ценности каждого человека, конструкторы будущего не могут создать надежные, простые в управлении и безопасные машины? Да, конечно, в 1956 году и это было фантастикой. Да, конечно, только педагогини и библиотекарши восьмидесятых годов, да еще писатель Казанцев, могли додуматься до того, что фантастика ценна тем, что "предвидит будущее", или побуждает "тягу молодежи в технические вузы". Но роботы к началу 60-х уже расплодились в научной фантастике, как тараканы. И то, почему герои Ефремова "прут на звездолете по пространству-времени" сами, а не доверяют эту работу машинам, объяснить можно только чудовищной примитивностью этих самых машин и малой ценностью человеческой жизни. Самый дикий пример - гибель Тивисы, Тора и Гэна (ЧБ). Детский лепет о том, что их не предупредили о степени опасности, годится только для детей. Исследовать чужую опасную планету, не имея надежных средств самозащиты - верх легкомыслия, неподобающего столь совершенным людям. Принеся в жертву трех героев, автор получает возможность порассуждать о предательстве тормансиан и о красивой смерти, но на вопрос, почему технологии землян не позволяют им а) выручать товарищей, оказавшихся в подобной ситуации, б) защищаться самим - ответа не дает. Ну правда, на других планетах вполне можно столкнуться с дикими зверями, или с дикарями. Почему не применяется, например, усыпляющий газ? Или почему не пугать с самого начала инфразвуком? Непонятно.
Разумеется, наука не сводится только к прикладным знаниям. Есть и фундаментальная наука. Есть представления о мире, о вселенной. О них герои Ефремова говорят много и охотно. Например, так: "Лишь когда человек смог преодолеть инфернальные круги и понял, что нет замкнутости, а есть разворачивающийся в бесконечность геликоид, тогда он, по выражению индийского мудреца, раскрыл свои лебединые крылья поверх бурного бега времен над сапфирным озером вечности". (ЧБ)
Инопланетный инженер задает конкретный и простой вопрос: почему у робота девять ног, почему он несимметричен. В ответ слышится: "Выше билатеральной симметрии - триада. Геликоидальная нечетность выше двустороннего равновесия противоположностей, обычно применяемого на Земле... Нечетность, большая чем единица, - это выход из инфернальной борьбы противоположностей, возможность избежать диалектического качания вправо-влево, вверх-вниз. Нечетность, как свойство подмечена еще в глубокой древности. Три, пять, семь, девять считались магическими числами" (ЧБ). Ну да, трехногая табуретка действительно устойчивее четырехногой. Только объясняется это не магическими свойствами числа "три", а тем, что через три точки можно провести плоскость и только одну. Хотя, если производить технические расчеты при помощи нумерологии, винтолеты и впрямь будут падать, а роботы ломаться.
А вот вам биология и медицина будущего: "Он хочет воспользоваться вскрытым состоянием Рен Боза и очистить организм от накопившейся энтропии". "Рыбьи, ящеричные предки человека оставили в его организме наслоения противоречивых физиологических устройств, и каждое из них обладало своими особенностями образования энтропических остатков жизнедеятельности. Изученные за тысячелетия, эти древние структуры - когда-то очаги старения и болезней - стали поддаваться энергетической очистке - химическому и волновому промыванию и волновой встряске стареющего организма" (ТА). Очень напоминает всевозможные объявления в бесплатных газетах, до которых Ефремов, на его счастье, не дожил. Такие "чистки", по мнению автора, приводят к тому, что возможная продолжительность жизни достигнет двухсот лет, а главное - исчезнет старость. Понять его можно, стареть не хочется. Правда, остается непонятным: а куда же люди деваются? Те, кто не погиб в космосе, не свалился с винтолета и не был съеден тиграми? Не умирая от старости, без конца воспроизводя популяцию (помните об обязанности каждой женщины?), они должны были заполонить планету и помереть, наконец-то, но от голода. Если верить Мвену Масу и Эвде Наль, они преимущественно сгорают на работе. "Большинство людей - настоящих работников - живут только половину возможных лет из-за сильнейших нервных напряжений. Насколько я понимаю, с этим медицина бороться не может - только запрещать работу". Не лучше дело обстоит и во время Фай Родис. "Люди Ян-Ях не подобны туго натянутым струнам, как мы, земляне, и легче переносят инфернальные условия. Мы бы очень скоро расплатились здесь за нашу быстроту реакций, напряженность чувств и нагрузку памяти".
Удивительно даже не то, что результаты тысячелетних научных исследований оказываются мизерными. Куда интереснее, что прекрасные люди будущего сплошь вырастут неврастениками, неспособными переносить эмоциональные потрясения. Люди из экипажа "Темного пламени" жили недолго, после пережитого. Вообще-то человеческая психика приспосабливается к любым условиям. Вспоминаю рассказ бывшего узника концлагеря в какой-то телепередаче. Одно из самых страшных его впечатлений - это когда узников выстраивали в шеренгу, красивый белокурый эсэсовец прохаживался вдоль строя время от времени бил кого-нибудь по голове тяжелой тростью - человек, как правило, уже не поднимался.При єтом он сам біл весел и бодр.
"Да, "пройти через инферно" человек не может безболезненно. И среди тех, кто прошел лагеря (гитлеровские, или сталинские), многие умирали в ближайшие годы. Но не от мифической "Энтропии", а от вполне объяснимых болезней, вызванных недоеданием, непосильным трудом, пытками и отсутствием медицинской помощи. "Нервным напряжением" можно объяснить только постлагерный синдром, когда человек, освободившись из застенков, утрачивает волю к жизни, или пугается повторного ареста (как правило, без всяких на то оснований) и убивает себя. И даже в несовершенном двадцатом веке многих этих людей спасли психиатры и психоаналитики. Нервные и психические заболевания - порождения физического мира и, значит, они излечимы. То, что мы не умеем чего-то сегодня, вовсе не значит, что оно совсем не возможно.
Возможно, не для всех семья и деторождение - непреходящая ценность. Всегда и везде были люди, предпочитавшие холостую жизнь, которую могли посвятить служению Богу, политике, науке, искусству, размышлениям, или же просто своим удовольствиям.
Женщины будущего лишены такого выбора. Здоровая женщина ОБЯЗАНА обеспечить воспроизводство вида. По-другому этот процесс не назвать нельзя: поскольку все естественные родительские чувства - всего лишь "пережитки древней ревности и защиты" (ТА). То есть, деторождение сводится к исполнению общественной обязанности. К пережиткам относится не только желание быть с ребенком, но и мечта подарить ребенка любимому, создать его живое продолжение. И это не случайность. При внимательном прочтении выявляется еще одна особенность жизни идеального общества.
Институт брака в Ефремовском обществе, вопреки распространённому мнению все же имеется. Подробно об этом не рассказывается, но в какой форме он существует, можно догадаться, например, по речам "нового человека" Гирина. Или по тому восхищению, которое вызывают у автора обычаи племени, живущего по законам матриархата: "Замужняя женщина не покидает своего дома, мужчина - своего... Для найарского мужа неприлично приводить в свой дом жену и детей более, чем на несколько дней. Уважающие себя женщины должны отказываться от подарков со стороны мужей". Возможно, для племени, которое веками придерживается определенного порядка, это нормально. Но если перенести эти правила на европейскую почву, получится рай для алиментщика. Вряд ли мамы, крутящиеся на трех работах, поскольку папа в бегах, согласятся с тем, что связь сексуальной жизни и экономики так уж мучительна. Почему-то они с удовольствием соглашаются помучиться, когда выходят замуж за отсталого мужчину, обеспечивающего семью и принимающего на себя ответственность. Но это мрачное настоящее. При мифической экономике коммунизма (принцип распределения благ в этом земном раю так и остался для меня неясным) эти неудобства вроде бы исчезнут. Остается непонятным, зачем вообще нужен брак, поскольку нет никаких причин его заключать. Куда логичнее исповедовать "свободную любовь". Тем не менее, семья, "ячейка общества", зачем-то нужна. Зачем же?
Ответ на этот вопрос дает Эвиза Танет (ЧБ). "Свободная" любовь, оказывается, существует: "- А если не выйдет надолго? - Оба получат разрядку, будучи обучены Эросу... ревности нет. Это остаток первобытного полового отбора". Таким образом, люди будущего "научились выпускать на волю коварную силу неразряженных гормонов", а вот любовь "Это больше, чем наслаждение, это служение любимому человеку, а вместе с ним красоте и обществу, иногда даже подчиняясь требованиям генетических законов вопреки своим личным вкусам, если они расходятся с ними, при желании иметь детей".
Эта мысль настолько несовместима с нашими романтическими представлениями, что ее не сразу улавливаешь. Для нас, воспитанных на сказках с хорошим концом и балладах о любви, счастье - это когда влюбленные вместе, а если им мешают сословные или расовые предрассудки, родовая вражда, война, самодурство родителей - это уже называется трагедией. Уж в свободном-то и прекрасном обществе, казалось бы, право самому выбирать партнера должно быть естественно и неоспоримо. Но для утопий - с приставкой "анти-", или без - это не ново. Стоит сравнить:
" Начальники определяют, кто способен и кто вял к совокуплению и какие мужчины и женщины по строению своего тела более подходят друг другу. У Соляриев жены общи и в деле услужения, и в отношении ложа... То, что мы считаем для человека естественным иметь собственную жену, дом и детей, дабы знать и воспитывать свое потомство, это они отвергают, говоря, что деторождение служит для сохранения рода, а не отдельной личности. Предметы домашнего обихода и пища их мало занимают, так как всякий получает все, что ему нужно..."
Это Кампанелла, "Город Солнца".
"Ревности нет. Это остаток первобытного полового отбора. Позднее, при установлении патриархата, ревность расцветала на основе инстинкта собственности, временно угасла в эротически упорядоченной жизни античного времени и вновь возродилась при феодализме... А наши сильные и спокойные женщины и мужчины не ревнивы"
Это Ефремов. Для полноты картины стоит вспомнить "Мы" Замятина, с сексом по талонам, или "Дивный новый мир", в котором не то что ревность, но даже верность невозможна и неприлична. Хаксли, пожалуй, логичнее всех: детей там выращивают в пробирках, слова "отец" и "мать" стали бранными - семейные отношения уничтожены, происходит окончательное соединение секса и государства, школы и секса. Действительно, ни одно совершенное общество не пускает "это" на самотек. Ефремов, яростный противник ханжества, говорит о "правильных" и "неправильных" отношениях так много и часто, к месту и не к месту, что любой пуританский проповедник позавидует.
Приведенных примеров уже достаточно, чтобы засомневаться в том, что человек может реализовать свою суть в этом "совершенном" обществе, планомерно вытравляющем из него человеческое. Правда, остается стремление к познанию. Уж оно, вроде бы, реализуется в полной мере. Школьников гоняют с места на место для того, чтоб "обострялось восприятие, полезный эффект обучения" (ТА), разговоры о науке ведутся немногим реже, чем о нравственности. При таких стараниях мы вправе ожидать безупречных технологий, великолепных механизмов и прочих благ. Всякие там силиколлы, волновые лучи, гемисферные экраны и прочие ужасы пусть оценивают физики и химики. Мне, как обывателю, не столь важно, каким образом работает та или иная штука - главное, чтоб работала. Но супертехника бог-знает-какого будущего ведет себя так, как раздолбанные грузовички, используемые геологами где-нибудь в степях Казахстана: на планете железной звезды ломается робот, в степи валится на землю летательный аппарат-винтолет. Понятно, что бесконечные аварии - единственное, что как-то движет сюжет ТА, Низа может закрыть телом возлюбленного, Дар Ветер - сразиться с быком, а разгильдяйство Мвена Маса позволяет автору рассказать про суд, остров забвения и открытия медицины. И все-таки, неужели при всех разговорах о ценности каждого человека, конструкторы будущего не могут создать надежные, простые в управлении и безопасные машины? Да, конечно, в 1956 году и это было фантастикой. Да, конечно, только педагогини и библиотекарши восьмидесятых годов, да еще писатель Казанцев, могли додуматься до того, что фантастика ценна тем, что "предвидит будущее", или побуждает "тягу молодежи в технические вузы". Но роботы к началу 60-х уже расплодились в научной фантастике, как тараканы. И то, почему герои Ефремова "прут на звездолете по пространству-времени" сами, а не доверяют эту работу машинам, объяснить можно только чудовищной примитивностью этих самых машин и малой ценностью человеческой жизни. Самый дикий пример - гибель Тивисы, Тора и Гэна (ЧБ). Детский лепет о том, что их не предупредили о степени опасности, годится только для детей. Исследовать чужую опасную планету, не имея надежных средств самозащиты - верх легкомыслия, неподобающего столь совершенным людям. Принеся в жертву трех героев, автор получает возможность порассуждать о предательстве тормансиан и о красивой смерти, но на вопрос, почему технологии землян не позволяют им а) выручать товарищей, оказавшихся в подобной ситуации, б) защищаться самим - ответа не дает. Ну правда, на других планетах вполне можно столкнуться с дикими зверями, или с дикарями. Почему не применяется, например, усыпляющий газ? Или почему не пугать с самого начала инфразвуком? Непонятно.
Разумеется, наука не сводится только к прикладным знаниям. Есть и фундаментальная наука. Есть представления о мире, о вселенной. О них герои Ефремова говорят много и охотно. Например, так: "Лишь когда человек смог преодолеть инфернальные круги и понял, что нет замкнутости, а есть разворачивающийся в бесконечность геликоид, тогда он, по выражению индийского мудреца, раскрыл свои лебединые крылья поверх бурного бега времен над сапфирным озером вечности". (ЧБ)
Инопланетный инженер задает конкретный и простой вопрос: почему у робота девять ног, почему он несимметричен. В ответ слышится: "Выше билатеральной симметрии - триада. Геликоидальная нечетность выше двустороннего равновесия противоположностей, обычно применяемого на Земле... Нечетность, большая чем единица, - это выход из инфернальной борьбы противоположностей, возможность избежать диалектического качания вправо-влево, вверх-вниз. Нечетность, как свойство подмечена еще в глубокой древности. Три, пять, семь, девять считались магическими числами" (ЧБ). Ну да, трехногая табуретка действительно устойчивее четырехногой. Только объясняется это не магическими свойствами числа "три", а тем, что через три точки можно провести плоскость и только одну. Хотя, если производить технические расчеты при помощи нумерологии, винтолеты и впрямь будут падать, а роботы ломаться.
А вот вам биология и медицина будущего: "Он хочет воспользоваться вскрытым состоянием Рен Боза и очистить организм от накопившейся энтропии". "Рыбьи, ящеричные предки человека оставили в его организме наслоения противоречивых физиологических устройств, и каждое из них обладало своими особенностями образования энтропических остатков жизнедеятельности. Изученные за тысячелетия, эти древние структуры - когда-то очаги старения и болезней - стали поддаваться энергетической очистке - химическому и волновому промыванию и волновой встряске стареющего организма" (ТА). Очень напоминает всевозможные объявления в бесплатных газетах, до которых Ефремов, на его счастье, не дожил. Такие "чистки", по мнению автора, приводят к тому, что возможная продолжительность жизни достигнет двухсот лет, а главное - исчезнет старость. Понять его можно, стареть не хочется. Правда, остается непонятным: а куда же люди деваются? Те, кто не погиб в космосе, не свалился с винтолета и не был съеден тиграми? Не умирая от старости, без конца воспроизводя популяцию (помните об обязанности каждой женщины?), они должны были заполонить планету и помереть, наконец-то, но от голода. Если верить Мвену Масу и Эвде Наль, они преимущественно сгорают на работе. "Большинство людей - настоящих работников - живут только половину возможных лет из-за сильнейших нервных напряжений. Насколько я понимаю, с этим медицина бороться не может - только запрещать работу". Не лучше дело обстоит и во время Фай Родис. "Люди Ян-Ях не подобны туго натянутым струнам, как мы, земляне, и легче переносят инфернальные условия. Мы бы очень скоро расплатились здесь за нашу быстроту реакций, напряженность чувств и нагрузку памяти".
Удивительно даже не то, что результаты тысячелетних научных исследований оказываются мизерными. Куда интереснее, что прекрасные люди будущего сплошь вырастут неврастениками, неспособными переносить эмоциональные потрясения. Люди из экипажа "Темного пламени" жили недолго, после пережитого. Вообще-то человеческая психика приспосабливается к любым условиям. Вспоминаю рассказ бывшего узника концлагеря в какой-то телепередаче. Одно из самых страшных его впечатлений - это когда узников выстраивали в шеренгу, красивый белокурый эсэсовец прохаживался вдоль строя время от времени бил кого-нибудь по голове тяжелой тростью - человек, как правило, уже не поднимался.При єтом он сам біл весел и бодр.
"Да, "пройти через инферно" человек не может безболезненно. И среди тех, кто прошел лагеря (гитлеровские, или сталинские), многие умирали в ближайшие годы. Но не от мифической "Энтропии", а от вполне объяснимых болезней, вызванных недоеданием, непосильным трудом, пытками и отсутствием медицинской помощи. "Нервным напряжением" можно объяснить только постлагерный синдром, когда человек, освободившись из застенков, утрачивает волю к жизни, или пугается повторного ареста (как правило, без всяких на то оснований) и убивает себя. И даже в несовершенном двадцатом веке многих этих людей спасли психиатры и психоаналитики. Нервные и психические заболевания - порождения физического мира и, значит, они излечимы. То, что мы не умеем чего-то сегодня, вовсе не значит, что оно совсем не возможно.
