Авиадиспетчеры действовали грамотно, а их, вызванные эмоциональным напряжением крепкие выражения, на посадку самолета президента Польши никак повлиять не могли. Такое мнение высказывают независимые российские авиаэксперты. Их мнение выслушал и обобщил корреспондент «Вестей ФМ» Сергей Гололобов.
Первая претензия польской комиссии — диспетчер, задолго до приземления ту 154 знал о сложной погодной ситуации, но не проинформировал командира польского воздушного судна. Странный вывод, ведь, судя по распечатке переговоров диспетчеров, они об этом упоминали многократно. И еще до полета польской стороне была предоставлена информация о меняющихся не в лучшую сторону метеоусловиях, отмечает вице-президент Некоммерческого партнерства «Безопасность полетов» Рафаил Аптуков.
Аптуков: Предполетная подготовка включает в себя и изучение метеообстановки в аэродроме назначения. За время полета метеообстановка поменялась, для этого в плане полета существует обязательно запасной аэродром. Поэтому с точки зрения информированности о метобстановке информация была полная. И при подлете, когда экипаж запросил разрешение на пробный заход, экипаж знал о тех сложных мет условиях на аэродроме.
О том, что летчики оказались предоставлены, якобы, сами себе, польская комиссия говорит, ссылаясь на следующие фразы российских диспетчеров: «приготовь его на второй круг, и все. Он принял решение, пусть сам дальше». Т.е., получается, что диспетчеры отговаривали экипаж садиться недостаточно настойчиво, в чем и упрекает польская сторона российскую. А как еще нужно было убеждать польский экипаж? — удивляется президент консультативно-аналитического агентства «Безопасность полетов», в прошлом авиадиспетчер Валерий Шелковников.
Шелковников: Мы не девочки и не мальчики. Они ведь не первый день работают диспетчерами, они не могли вмешаться в пилотирование самолета. Мы не знаем, что на борту самолета находится. Может быть там точная спутниковая система навигации, и он нормально заходит без всяких там локаторов.
Гололобов: Ну, а что диспетчеры не должны узнать у экипажа, какое посадочное оборудование установлено на самолете, современное или не очень,? И от этого уже и свои действия корректировать?
Шелковников: Ничего не должны они у него спрашивать. Может у него лазерная или какая-то закрытая система. Кто же ему скажет?
Польская комиссия утверждает, что на российских диспетчеров кто- то давил. И в подтверждение приводится такая фраза одного из диспетчеров: «Не знаю, я бы на месте Москвы сюда бы не гнал». Чисто гипотетически, можно представить, что да действительно, какой-то начальник в Москве торопил посадку польского самолета? В том смысле, что неудобно гнать президентский борт на запасной аэродром, и вы уж ребята постарайтесь посадить его здесь? Но заслуженный летчик испытатель, герой России Магомед Толбоев такую версию не подтверждает.
Толбоев: Я исключаю, что такое было. Если было, оно должно быть записано и в Москве, в диспетчерском пункте Московской воздушной зоны, все записи остаются. Конечно, это надо картину создать, а не контекст какие-то фразы. Надо создать картину полета в целом. Но в любом случае, диспетчера действовали в рамках нормативов международных договоров.
Пожалуй, главный аргумент польской стороны — команда «горизонт» (т.е не снижайся) российскими диспетчерами была дана слишком поздно, за несколько секунд до столкновения лайнера с землей. Но чтобы понять, когда была подана эта команда, надо представить себе как командир польского Ту-154 заходил на глиссаду, поясняет Валерий Шелковников
Шелковников: Он должен был следовать по глиссаде снижения со скоростью 3 мс. А он понесся 8 мс. Он идет идет по глиссаде, и вдруг вниз пошел, и когда диспетчер заметил тенденцию, понимаете, ведь вращение антенны локатора идет с запозданием, дальше должен чисто анализ быть, и когда он увидел, что метка воздушного судна резко пошла под глиссаду, вот тогда он и крикнул: «Сто метров горизонт».
Комментируя эпизод с действиями пилота, которые предшествовали команде «горизонт», Валерий Шелковников даже привел образное сравнение
Шелковников: Если вы хотите на машине намеренно врезаться в столб, а жена вам говорит — не врезайся, отклонись. Но вы же приняли решение врезаться. Вот такая примерно схожая ситуация. И когда он снизился ниже ста метров, а это произошло мнгновенно, диспетчер успел крикнуть и все, но тот безрассудно искал землю, безрассудно.
Вся распечатка переговоров диспетчеров изобилует ненормативной лексикой. Без автомобильных аналогий тут тоже не обойтись, и справедливости ради стоит отметить, что так ругается почти каждый автомобилист, когда видит, как его сосед по дороге грубо нарушает ПДД и создает угрозу другим. По распечатке переговоров видно, что эмоции переполняют диспетчеров, но все равно, нецензурно ругаться не стоило, уверен Рафаил Аптуков.
Аптуков: Применение этих ненормативной лексики, это, конечно, большой минус, нет оправдания таким вещам. Думаю, что ненужно было этого делать, но это не помешало на действия диспетчеров.
Эксперты делают вывод, что российские авиадиспетчеры в той крайне сложной ситуации действовали в целом правильно. Обвинять их в чем-то не имеет смысла, ну, если только в активном использовании ненормативной лексики.
