Средневековье - это не просто эпоха в истории. Это еще и ментальная установка, которая руководит всеми процессами в обществе. Основы средневекового мышления заложил еще в поздней античности император Константин Великий. Именно он попытался найти в христианстве идею, которая бы оправдывала его власть – и нашел.
Речь идет о библейской идее бога как царя и идее иерархического устройства небес. Средневековье особо подчеркивало, что на небе существует четкая иерархия: бог, затем серафимы и херувимы, потом архангелы и ангелы, начальства, силы, господства и так далее. Лучшие православные умы от Дионисия Ареопагита до Григория Паламы развивали эту идею, объясняя, как она должна осуществляться на практике.
В результате получилась модель, которая позволяет оправдать сакральность власти. Средневековье говорит: все, что нужно сделать, чтобы построить рай на земле – это повторить небесный порядок. Построить общество, разделенное на сегменты. Правитель – это наместник бога на земле, его помазанник, затем идут патриции, вельможи, а уж после - простой люд. Каждый должен знать свое место в системе.
Посягательство на правителя, каков бы он ни был – самое страшное преступление. Отголоски этой идеи звучат в истеричном визге российских противников Евромайдана. «Мы против свержения власти незаконным путем, как это произошло у вас в Киеве», «Ну и чего вы добились – одних вурдалаков убрали, худших привели, страну потопили в беспорядке», - не устают повторять сторонники Путина.
Европа отвергла идею сакрализации власти еще в 14 веке - с началом эпохи Возрождения. Главное достижение Ренессанса - даже не фрески Микеланджело в Сикстинской капелле и не эскиз вертолета от Леонардо да Винчи. Главное - смена парадигмы. Возрождение сказало, что главное в священном писании - отнюдь не идея божественного миропорядка. Главное – идея бога-творца и создание человека по его образу и подобию.
Соответственно, человек, как венец божьего творения, достоин уважения, восхищения и соблюдения его прав. А главная цель человека - творить и создавать нечто новое, отсюда гениальные изобретения и произведения искусства.
В 16 веке Реформация, а затем контрреформация попытались вернуть идею бога как главный стержень европейской жизни и культуры. В 18 веке началась эпоха Просвещения, которая удалила божественную идею из жизни людей вовсе. В эпоху просвещения человек стал венцом всего.
В Европе до сих пор борются между собой консервативное и либеральное Возрождение. Постмодерн, на который так модно ссылаться, лишь пытается проникнуть в официальную идеологию Евросоюза, но еще далек от победы.
Украина, особенно западная, тоже пережила эпоху Возрождения. Львов, Жовква, Самбор - совершенно ренессансные города даже по архитектуре. Идеология украинца – уважение к другому человеку, к его правам и отрицание сакральности власти.
Но Россия-то не пережила Ренессанса: он не коснулся этой страны, застрявшей в рамках средневековой идеи. Более того, Россия научилась монголо-татарским методам утверждения власти, перенятым монголами у Китая. Вот с этим диким сплавом восточной жестокости, замешанной на средневековой византийской идеологии, мы и имеем сегодня дело.
Конечно, российский бизнес не может жить в средневековье - хотя бы потому, что современную финансовую систему создал Ренессанс. В 15 веке итальянские города-государства создали банковское дело и стали выпускать облигации. В самом начале 17 века в ренессансной Голландии появляется первая акционерная компания.
И если еще в 13 веке католическая церковь проклинала ростовщичество, а финансист был презренным человеком, то уже в 15 веке на картине Сандро Боттичелли «Поклонение волхвов» изображены три поколения первых олигархов, финансистов и меценатов новой Европы - семейства Медичи.
Все чаще говорят о том, что именно российский бизнес, как в свое время итальянский и голландский, сможет стать главным двигателем изменений в РФ.
Россия должна пережить свой Ренессанс, страна обречена на то, чтобы выйти из средневековой темноты. И Украина, много веков подряд остающаяся крайним форпостом цивилизованного европейского мира на границе с Мордором, заинтересована в этом, как никто другой.