Liberte o Muerte
Α|Ω
Ответ: искусство вечно...)
Один из любимых художников Jacek Yerka, шикарная детализация картин
Один из любимых художников Jacek Yerka, шикарная детализация картин
искусство вечно...)
- Автор теми Pluto
- Дата створення
@del'
Multum in parvo
Карл Брюллов
Хронология Жизни
1799 Родился в Петербурге в семье известного мастера резьбы по дереву и живописца-миниатюриста.
1809 Поступает в петербургскую Академию художеств.
1821 Оканчивает Академию с аттестатом I степени.
1822 Становится пенсионером Общества поощрения художников и отправляется - с остановкой в Германии. - в Италию.
1823 Прибывает в Рим.
1827 Знакомится с графиней Ю. П. Самойловой. Между графиней и художником вспыхивает любовь. Впервые посещает руины Помпеи.
1828 Получает заказ от А. Демидова на создание исторической картины.
1829 Официально разрывает отношения с Обществом поощрения художников.
1833 Завершает работу над "Последним днем Помпеи". Начало триумфального шествия картины по Европе. Смерть отца художника.
1834 В парижском Салоне "Последний день Помпеи" получает Большую золотую медаль. Картина прибывает в Петербург и экспонируется в Академии художеств.
1835 С историко-художественной экспедицией отправляется в Грецию и Турцию. По строгому предписанию Николая I возвращается в Россию.
1836 В Петербурге приступает к исполнению обязанностей профессора исторического класса.
1839 Женится на пианистке Эмилии Тимм, дочери рижского бургомистра. Спустя два месяца брак по высочайшему разрешению расторгается.
1843 Прекращает многолетние попытки написать монументальную картину на тему русской истории -"Осада Пскова польским королем Стефаном Баторием" остается неоконченной. Принимает предложение на создание фресок для Исаакиевского собора.
1847 Переносит серьезную болезнь.
1849 Уезжает для лечения на остров Мадейру.
1850 Посетив Испанию, приезжает в Рим.
1852 11 июня (23 июня - по новому стилю) умер в местечке Манциона близ Рима. Похоронен на римском кладбище Монте Тестаччо.
Имя Брюллова ассоциируется в нашем сознании с двумя-тремя самыми
известными его произведениями, оно срослось с ними, и тут уж не
до нюансов - с чего начинал мастер, как развивался, что думал о
живописи на закате жизни? Но, добираясь до нюансов, вдруг
удивляешься - насколько быстро нашел себя художник, как
стремительно оформился в самобытного творца, оставаясь верным
долгие годы эстетической системе, созданной в довольно раннем
возрасте.
Странно, но его "Последний день Помпеи", в свое время смутивший
европейские умы, тут, вообще говоря, не является показателем; он
стоит особняком в брюлловском творчестве.
Да, успех "Помпеи" некоторое время кружил голову Брюллову и не
давал ему покоя. Он то и дело обращался к тем или иным
историческим сюжетом, замышлял писать новые гигантские полотна,
но ничего из этого не вышло. Список сюжетов, которые обдумывал
Брюллов, впечатляет - тут и Петр I, и нашествие Гензериха на Рим,
и оборона Пскова от поляков, и отечественная война 1812 года, и
судьба Наполеона... Ни один из них не был реализован.
При этом постоянное стремление Брюллова к большой форме говорит о
многом. А оно очевидно. После страшного пожара, случившегося в
1837 году в Зимнем дворце, художник - при энергичном содействии
В. Жуковского - просил императора позволить расписать ему стены
дворца, предполагая использовать сюжеты из русской истории, но
Николай I ответил на эту просьбу категорическим отказом. Брюллов
немало поработал в монументальной живописи, пользуясь тем, что
его брат, Александр, был востребованным архитектором. Он написал
центральные алтарные образы для церкви св. Петра и Павла,
построенной по проекту А. Брюллова, Троицкого собора в Стрельне и
Казанского собора в Петербурге; работал над эскизами к
неосуществленной росписи плафона Пулковской обсерватории (автор
проекта - опять же А. Брюллов); предложил проект росписи храма
Христа Спасителя в Москве; с радостью согласился участвовать в
создании фресок для Исаакиевского собора. Совершенно ясно, что в
"камерной" живописи художник чувствовал себя тесно; ему казалось,
что он занимается второстепенными вещами. Между тем, современники
ценили его (ну, разумеется, отдав должное "Последнему дню
Помпеи"), прежде всего, как великого портретиста; и потомки не
разошлись с ними в таком отношении к Брюллову. Это одно из
противоречий, которыми была полна мятущаяся душа художника.
Привычно считается, что Брюллов примирил (или пытался примирить)
в своем творчестве классицизм и романтизм, слив их в некое
гармоническое целое. Но дело в том, что это опять же касается его
крупнейшей исторической картины - в портретной же своей живописи
он шел последовательно от классицизма к романтизму и далее - в
последних своих работах - к реализму. То есть как бы предвосхищал
общее движение художественной мысли, был на острие задач времени.
Откуда же эти попытки повернуть вспять (или "прыгнуть" в
сторону)? Вопрос, в сущности, безответный.
Но в качестве ответов можно предложить некие версии. Иногда
кажется, что Брюллова к спору классицистов и романтиков вообще
"притянули за уши"; самого же его, "естественного" живописца, эти
споры в зрелую пору занимали мало.
Он спорил с классицистами до тех пор, пока от них зависел -
зависел хотя бы своим ученичеством в Академии художеств, своим
пенсионерством в Обществе поощрения художников, необходимостью
соответствовать эстетическим представлениям богатых заказчиков
(но уже в 1830-е годы он практически не работал на заказ).
Вот на этом этапе Брюллов, да, противостоял классицистам, выбрав
себе в учителя не Давида и его русских эпигонов, а великих старых
мастеров, отличавшихся широтой своих взглядов на искусство. Самый
важный урок Италии, куда Брюллов только что приехал: "Первое, что
я приобрел в вояже, - писал он старшему брату Федору, чье мнение
весьма уважал, - есть то, что я уверился в ненужности манера.
Манер есть кокетка или почти то же". Под "манером" Брюллов здесь
подразумевал систему жестких художественных канонов. И не просто
какую-то абстрактную систему, а именно систему классицизма. Ему
ближе был тот же Рафаэль, "Афинскую школу" которого он - по
договоренности с Обществом поощрения художников
("воспроизведение" работы старого мастера было одним из условий
пенсионерства) - копировал. Копировал четыре года подряд, став в
этой работе почти конгениальным великому итальянцу. Это отмечали
многие. Созданную Брюлловым копию до небес превознес Стендаль в
своих "Прогулках по Риму", а "Отечественные записки"
прокомментировали: "Брюллов не только сохранил все краски
подлинника, но отыскал, или, лучше сказать, разгадал и то, что
похитило время". А предприняв титанический труд по созданию
"Последнего дня Помпеи", Брюллов то и дело прерывал его,
отправляясь на "совет" к старым мастерам - в ту же Венецию.
Такая позиция была концептуальной. Но уже в 1830-е годы
художника, кажется, не слишком заботили перипетии борьбы двух
художественных направлений; он верил только собственной душе,
"наитию", и все его впечатляющие достижения с тех пор лежали в
области портрета. Здесь ему не было равных. "Уметь верно списать
портрет, - писал В. Белинский, - есть уже своего рода талант, но
этим не оканчивается все... Пусть с него снимет портрет Брюллов,
и вам покажется, что зеркало не так верно повторяет образ вашего
знакомого, как этот портрет, потому что это будет не только
портрет, но и художественное произведение, в котором схвачено не
одно внешнее сходство, но и вся душа оригинала".
Увлекающийся Белинский иногда умел подыскать необыкновенно точные
формулы для обозначения явления. Это тот самый случай. Кто-то
обвинит брюлловские портреты в вольном или невольном
"украшательстве", насильственном "приподнимании" модели и будет
прав, но подобные преувеличения обычны для романтизма, в котором
портрет наконец покинул жанровые "задворки", выдвинувшись на
первые роли. Тем более что в лучших картинах, исполненных в этом
жанре, Брюллов уже перерастает и романтизм, в них очевидны
элементы реализма и пристального психологизма.
Эти элементы характерны и для всего позднего Брюллова. Говорящий
эпизод: в 1848 году Брюллов, увидев картины своего ученика П.
Федотова ("Свежий кавалер" и "Разборчивая невеста"), в которых
уже дышит будущее передвижничество, сказал ему: "Вы меня
обогнали..." Эта фраза, кажется, неплохо объясняет то, в какую
сторону "смотрел" Брюллов в конце жизни. Мечты о повторении
"Помпеи" были окончательно оставлены, но чтобы шагнуть в
выбранном направлении, не хватило жизни.
Галерея работ
Биография
1 - Автопортрет
2 - Последний день Помпеи
3 - Вирсавия
4 - Итальянское утро
5 - Роспись Исаакиевского собора: голова апостола
Хронология Жизни
1799 Родился в Петербурге в семье известного мастера резьбы по дереву и живописца-миниатюриста.
1809 Поступает в петербургскую Академию художеств.
1821 Оканчивает Академию с аттестатом I степени.
1822 Становится пенсионером Общества поощрения художников и отправляется - с остановкой в Германии. - в Италию.
1823 Прибывает в Рим.
1827 Знакомится с графиней Ю. П. Самойловой. Между графиней и художником вспыхивает любовь. Впервые посещает руины Помпеи.
1828 Получает заказ от А. Демидова на создание исторической картины.
1829 Официально разрывает отношения с Обществом поощрения художников.
1833 Завершает работу над "Последним днем Помпеи". Начало триумфального шествия картины по Европе. Смерть отца художника.
1834 В парижском Салоне "Последний день Помпеи" получает Большую золотую медаль. Картина прибывает в Петербург и экспонируется в Академии художеств.
1835 С историко-художественной экспедицией отправляется в Грецию и Турцию. По строгому предписанию Николая I возвращается в Россию.
1836 В Петербурге приступает к исполнению обязанностей профессора исторического класса.
1839 Женится на пианистке Эмилии Тимм, дочери рижского бургомистра. Спустя два месяца брак по высочайшему разрешению расторгается.
1843 Прекращает многолетние попытки написать монументальную картину на тему русской истории -"Осада Пскова польским королем Стефаном Баторием" остается неоконченной. Принимает предложение на создание фресок для Исаакиевского собора.
1847 Переносит серьезную болезнь.
1849 Уезжает для лечения на остров Мадейру.
1850 Посетив Испанию, приезжает в Рим.
1852 11 июня (23 июня - по новому стилю) умер в местечке Манциона близ Рима. Похоронен на римском кладбище Монте Тестаччо.
Имя Брюллова ассоциируется в нашем сознании с двумя-тремя самыми
известными его произведениями, оно срослось с ними, и тут уж не
до нюансов - с чего начинал мастер, как развивался, что думал о
живописи на закате жизни? Но, добираясь до нюансов, вдруг
удивляешься - насколько быстро нашел себя художник, как
стремительно оформился в самобытного творца, оставаясь верным
долгие годы эстетической системе, созданной в довольно раннем
возрасте.
Странно, но его "Последний день Помпеи", в свое время смутивший
европейские умы, тут, вообще говоря, не является показателем; он
стоит особняком в брюлловском творчестве.
Да, успех "Помпеи" некоторое время кружил голову Брюллову и не
давал ему покоя. Он то и дело обращался к тем или иным
историческим сюжетом, замышлял писать новые гигантские полотна,
но ничего из этого не вышло. Список сюжетов, которые обдумывал
Брюллов, впечатляет - тут и Петр I, и нашествие Гензериха на Рим,
и оборона Пскова от поляков, и отечественная война 1812 года, и
судьба Наполеона... Ни один из них не был реализован.
При этом постоянное стремление Брюллова к большой форме говорит о
многом. А оно очевидно. После страшного пожара, случившегося в
1837 году в Зимнем дворце, художник - при энергичном содействии
В. Жуковского - просил императора позволить расписать ему стены
дворца, предполагая использовать сюжеты из русской истории, но
Николай I ответил на эту просьбу категорическим отказом. Брюллов
немало поработал в монументальной живописи, пользуясь тем, что
его брат, Александр, был востребованным архитектором. Он написал
центральные алтарные образы для церкви св. Петра и Павла,
построенной по проекту А. Брюллова, Троицкого собора в Стрельне и
Казанского собора в Петербурге; работал над эскизами к
неосуществленной росписи плафона Пулковской обсерватории (автор
проекта - опять же А. Брюллов); предложил проект росписи храма
Христа Спасителя в Москве; с радостью согласился участвовать в
создании фресок для Исаакиевского собора. Совершенно ясно, что в
"камерной" живописи художник чувствовал себя тесно; ему казалось,
что он занимается второстепенными вещами. Между тем, современники
ценили его (ну, разумеется, отдав должное "Последнему дню
Помпеи"), прежде всего, как великого портретиста; и потомки не
разошлись с ними в таком отношении к Брюллову. Это одно из
противоречий, которыми была полна мятущаяся душа художника.
Привычно считается, что Брюллов примирил (или пытался примирить)
в своем творчестве классицизм и романтизм, слив их в некое
гармоническое целое. Но дело в том, что это опять же касается его
крупнейшей исторической картины - в портретной же своей живописи
он шел последовательно от классицизма к романтизму и далее - в
последних своих работах - к реализму. То есть как бы предвосхищал
общее движение художественной мысли, был на острие задач времени.
Откуда же эти попытки повернуть вспять (или "прыгнуть" в
сторону)? Вопрос, в сущности, безответный.
Но в качестве ответов можно предложить некие версии. Иногда
кажется, что Брюллова к спору классицистов и романтиков вообще
"притянули за уши"; самого же его, "естественного" живописца, эти
споры в зрелую пору занимали мало.
Он спорил с классицистами до тех пор, пока от них зависел -
зависел хотя бы своим ученичеством в Академии художеств, своим
пенсионерством в Обществе поощрения художников, необходимостью
соответствовать эстетическим представлениям богатых заказчиков
(но уже в 1830-е годы он практически не работал на заказ).
Вот на этом этапе Брюллов, да, противостоял классицистам, выбрав
себе в учителя не Давида и его русских эпигонов, а великих старых
мастеров, отличавшихся широтой своих взглядов на искусство. Самый
важный урок Италии, куда Брюллов только что приехал: "Первое, что
я приобрел в вояже, - писал он старшему брату Федору, чье мнение
весьма уважал, - есть то, что я уверился в ненужности манера.
Манер есть кокетка или почти то же". Под "манером" Брюллов здесь
подразумевал систему жестких художественных канонов. И не просто
какую-то абстрактную систему, а именно систему классицизма. Ему
ближе был тот же Рафаэль, "Афинскую школу" которого он - по
договоренности с Обществом поощрения художников
("воспроизведение" работы старого мастера было одним из условий
пенсионерства) - копировал. Копировал четыре года подряд, став в
этой работе почти конгениальным великому итальянцу. Это отмечали
многие. Созданную Брюлловым копию до небес превознес Стендаль в
своих "Прогулках по Риму", а "Отечественные записки"
прокомментировали: "Брюллов не только сохранил все краски
подлинника, но отыскал, или, лучше сказать, разгадал и то, что
похитило время". А предприняв титанический труд по созданию
"Последнего дня Помпеи", Брюллов то и дело прерывал его,
отправляясь на "совет" к старым мастерам - в ту же Венецию.
Такая позиция была концептуальной. Но уже в 1830-е годы
художника, кажется, не слишком заботили перипетии борьбы двух
художественных направлений; он верил только собственной душе,
"наитию", и все его впечатляющие достижения с тех пор лежали в
области портрета. Здесь ему не было равных. "Уметь верно списать
портрет, - писал В. Белинский, - есть уже своего рода талант, но
этим не оканчивается все... Пусть с него снимет портрет Брюллов,
и вам покажется, что зеркало не так верно повторяет образ вашего
знакомого, как этот портрет, потому что это будет не только
портрет, но и художественное произведение, в котором схвачено не
одно внешнее сходство, но и вся душа оригинала".
Увлекающийся Белинский иногда умел подыскать необыкновенно точные
формулы для обозначения явления. Это тот самый случай. Кто-то
обвинит брюлловские портреты в вольном или невольном
"украшательстве", насильственном "приподнимании" модели и будет
прав, но подобные преувеличения обычны для романтизма, в котором
портрет наконец покинул жанровые "задворки", выдвинувшись на
первые роли. Тем более что в лучших картинах, исполненных в этом
жанре, Брюллов уже перерастает и романтизм, в них очевидны
элементы реализма и пристального психологизма.
Эти элементы характерны и для всего позднего Брюллова. Говорящий
эпизод: в 1848 году Брюллов, увидев картины своего ученика П.
Федотова ("Свежий кавалер" и "Разборчивая невеста"), в которых
уже дышит будущее передвижничество, сказал ему: "Вы меня
обогнали..." Эта фраза, кажется, неплохо объясняет то, в какую
сторону "смотрел" Брюллов в конце жизни. Мечты о повторении
"Помпеи" были окончательно оставлены, но чтобы шагнуть в
выбранном направлении, не хватило жизни.
Галерея работ
You must be registered for see links
Биография
You must be registered for see links
1 - Автопортрет
2 - Последний день Помпеи
3 - Вирсавия
4 - Итальянское утро
5 - Роспись Исаакиевского собора: голова апостола
Вкладення
Tier_1
Night Crawler
Ответ: искусство вечно...)
Акварели Адольфа Гитлера
Полотна были написаны в 1916-1918 гг., когда будущий глава фашистского государства служил капралом немецкой армии во время I Мировой войны. Примерно в течение 70 лет они пролежали в чемодане на чердаке одного из домов в Бельгии, неподалеку от места службы Адольфа Гитлера.
Он еще и рисовал...
Акварели Адольфа Гитлера
Полотна были написаны в 1916-1918 гг., когда будущий глава фашистского государства служил капралом немецкой армии во время I Мировой войны. Примерно в течение 70 лет они пролежали в чемодане на чердаке одного из домов в Бельгии, неподалеку от места службы Адольфа Гитлера.
Он еще и рисовал...
Вкладення
Keira
<font color=Navy>кровь и шоколад %)
Вкладення
Ингеборга Дапкунайте
красіва і горда...
Re: Ответ: искусство вечно...)
до речі в Києві є дві картини з його майстерні у зібранні Ханенків
мій улюбленний митець!
до речі в Києві є дві картини з його майстерні у зібранні Ханенків