Я пишу стихи....

[crazy~cat]

Разбиты иллюзии, сломаны крылья,
От ветра свободы - простужены ноты.
Мы слишком надолго о лете забыли -
И снег заметает судьбы повороты.

Мы слишком упорно не верили в чудо
И слишком настойчиво ждали измены.
Из "наполовину" - в избыточность Будды,
В стремленьи к свободе прошли мы сквозь стены.

Оставили в прошлом границы и догмы,
Развеяли по ветру мысли и гривы.
Забыты, разбиты, скучаем по Дому, -
Но снова свободны! ... И больше, чем живы!

 

[Псих]

Иногда нам кажется, будто мы убиваем время
Но гораздо вернее - оно убивает нас
Где тот парень, искавший изъяны в схеме?
Щедрость мыслей разбилась о скупость фраз

Он твердит себе: "Я всё тот же", - и ест свой ужин
Говорит с друзьями о мелочах
В перерывах старается быть ей хорошим мужем
Бросил матом ругаться и ночью курить натощак

Если думает, то всё больше "о вечном":
О квартире, о ценах, об будущих детях чуть-чуть
Его дни по минутам: заказчики, офисы, встречи
Из "планктона" в "киты" так нелёгок, но так светел путь

И пока он несётся стремглав к вожделенной вершине
Над которой в безмолвном величьи плывут облака
Будто ржавчиной... Время грызёт его душу рутиной
И из рваных прорех всё яснее сквозит пустота

 

[grinchuk]

Очень красивые стихи

 

[изнанка любви]

намисто порвалося
небо під горло хмари беруть
був сніг

я роблю орігамі птахів і вони як ти
оживають від моїх рук

чорна гуаш індустріального пейзажу з набережної
чайка знає як мені важко
і тому не кричить
був дощ

виловлюю пелюстки аптечної білої ромашки
рахую
чи то любов
чи то нелюбов

 

[Ustuna]

***
Голос скорботи
діти осені пахнуть стеблами кукурудзи, димом паленого бадилля і каштанами.
засмаглі й худі, втомлені, щойно з дороги,
в запилюжених черевиках, з крихтами тютюну і хліба в кишенях,
з горіхами в кулаках,
стоять в призахідному сонці, що золотить дерева,
і дивляться кудись за горизонт.
поглянь на їхні спокійні обличчя, розважливі рухи,
поглянь, скільки світла в їхніх очах,
відчуй, якою тишею сповнені їхні легені.
кожен з них чує свій голос скорботи,
елегійний, мінорний,
який змушує їх зупинитися врешті-решт і передихнути.
вони пам’ятають запахи всіх квартир, де їм доводилось жити,
вони знають, що найперше, із чим потрібно вживатися, це запахи,
вони вміють розрізняти найтонші коливання повітря,
простору, потоки вітру.
тепер і я з ними стоятиму, освітлений стробоскопом літа,
опромінений радіацією осені,
вдихатиму запаморочливо-терпкі випари ефіру,
палитиму сухе листя,
намагатимусь відтягнути смерть,
пробуватиму чимскоріш її наблизити.

You must be registered for see links

, із поетичної збірки

You must be registered for see links

You must be registered for see images

 

[Сантол]

Эпитафия любви.

Сегодня я своей рукой
Похоронил свою любовь.
Не увидимся мы вновь.
Охраняют твой покой
Теперь могильные вороны.

Не скроешься, не убежишь
От глупой ревности моей.
Забыть тот миг кровавый бы скорей.
Спокоен я, теперь ты спишь
Неупокоенной душою.

Оградою стальною тебя огорожу
Мою последнюю любовь.
Скорей бы смыть всю кровь.
Я лишь немного весь дрожу
И пот холодною струёй.

Сегодня я вершитель судеб
Властелин лопаты и мешка.
Закапывал тебя я не спеша.
Ревность, сучка, губит
Судьба ведь такова?.......

You must be registered for see links

 

[Сантол]

"Опять память"

Держу в руках я память
Вырванную из событий гущи,
Стереть пытаюсь я её опять
Но не хватает воли мощи.
Пережитых моментов вспять
Вернуть обратно в толщи подсознания,
Руками их устало мять
Меланхолии редкие касания.

 

[Сантол]

"Желаний плен чужой"

Желать им больше нечего,
С ума сошли уже давно,
Тлен с безысходностью, всё им равно,
Не читали они доброго и вечного,
Живут все в замках из иллюзий и дерьма,
Не замечают время скоротечное,
И ведь получат всё сполна,
Хватаясь за дела свои сердечные,
Снесёт волна их обрюжшие тела.

Желать им больше нечего,
Желаний плен чужой,
Тёмный, лживый, опрометчивый,
Пора бы уже им на покой.

 

[Сантол]

"В память о Сайго Такамори, последнем самурае Японии."

Чёрные тучи небо застлали,
Жаворонок петь перестал,
Волны пенного моря устали,
Биться об берега скалистый оскал.
Ветра крик поднимается ввысь,
Нарастая стоном печали,
Сакура поникла ветками вниз,
Тревожные времена для Нихонго настали.

Пулей проклятой западных варваров,
Продажным свинцом владельцев Пёрл-Харбора,
Был поражён герой японского племени,
Сайго Такамори, искра восстания пламени.
Последний самурай жестокой эпохи,
Поднявший друзей на высоты вершин,
Друзей, что предавши, как мухи,
Продались Западу разом, но только не он, он один.

Он один, кто на защиту,
Стал традиций и чести,
Кодексу бусидо совершил он уплату,
Не посрамив для истории совести.
Был самурайской он форме верен,
Меч держал гордо,
В быту он был скромен,
На своём стоял твёрдо.

"Сайго!", "Сайго!", дёргая мамы рукав,
Кричит маленький мальчик,
Едва глазами поникнув,
Заплакал Японии последний наследник.
"Сайго!", "Сайго!", несётся в дали,
Криками чаек, шуршаньем стрекоз,
Певчих птиц сбившихся в стаи,
Японии печальной страницы обоз.

Сайго умер как воин,
Последним, но не предавшим.
Почестей и славы достоин,
За честь и традиции павший.

You must be registered for see images

You must be registered for see images

 

[Сантол]

"Отрывок из "Камикадзе""

Гашетку пулемёта рвёт Ичиго,
Несясь бесстрашно на врага,
Словно ярый самурай из книги,
Ждёт подвига его страна.

Вот закончились патроны,
Изрешечён весь самолёт и кровь,
Залитое лицо и стоны,
Рассечена до кости бровь.

Снова с родными простившись,
Ичиго к цели стремится,
Последний дух испустивши,
Последний удар состоится.

"Камикадзе!!!" орут белые лица,
В ужасе бегут по палубе,
Корабля грозного эсминца,
Крик последний их жалобен.

You must be registered for see images