ДМИТРИЙ БЫКОВ, "ФАЛЬСИФИКАЦИЯ". Поэма
Опубликовано в "Новая газета" от 25 мая 2009 г.
В России нынче бдительность утроили. Желает "коллективный Саурон"
Карать фальсификацию истории, Отчизне наносящую урон.
История… О, как должно икаться ей, едва в стране наметится развал!
Что станут называть фальсификацией? Медведев пригрозил, но не назвал!
Наука изыскания ускорила, стирая наши бывшие грехи…
Я понимаю, почему история сегодня озаботила верхи.
Не то чтобы в стране иссякли ценности, но кризис прет в Россию напролом.
Не стоит говорить о современности: уместней оттоптаться на былом.
Поднимем наконец до райских кущ его! Мы жили в исключительной стране.
Да, мы не в силах изменить грядущего — но прошлое подвластно нам вполне.
В конце концов, накоплен опыт ретуши и навык пропаганды боевой.
На нем и так живого места нет уже — но ничего, потерпит, не впервой.
Тем более для процветанья вящего и наведенья шмона в голове
Фальсификациями настоящего исправно занимается ТВ.
И от его камлания истошного краснеют все, кто не лишен стыда, —
Но все-таки о чем-нибудь из прошлого поспорить можно было иногда.
О Византии, помнится, поспорили, о Ржеве Пивоваров снял кино…
Теперь уже, глядишь, и об истории два мнения иметь запрещено.
Возможность пересмотра проворонена. Бдит агитпроп, нацелясь сотней жал.
Мне даже как-то страшно за Солонина (Суворов, как вы помните, сбежал).
Историк не забросит больше невода: за ним следит особый легион.
Что было, а чего, простите, не было в истории — теперь решает он.
А то, глядишь, состроив рожи постные, нас очерняет всяческая слизь…
Уже не помню: были девяностые — иль сразу нулевые начались?
Не стану вас забрасывать цитатами, — ей-Богу, ситуация смешна:
Две тысячи восьмой с восьмидесятыми сливается практически без шва.
Двадцатилетья не было проклятого! Чуть зашатался душный наш Эдем,
Как сразу после восемьдесят пятого устроился спасительный тандем,
И окаянская, заокеанская когорта тогда же получила по рукам…
А для дискуссий есть война Троянская: Россия не участвовала там.
Оспорьте все, что было до Московии, — упрек не воспоследует ничей!
…Когда-нибудь с учебником истории ко мне заглянет внучек-книгочей:
— Скажи мне, дед, сияющая лысина, — он скажет, усмехнувшись на бегу, —
Вот тут у нас в учебнике написано, но я поверить в это не могу…
Неужто в трудный час, в разгаре кризиса, когда страна взахлеб пила этил,
Ваш лидер на историю окрысился и в прошлом разбираться запретил?
Неужто было это время странное, ни разу не бывавшее допрежь,
Когда носили только иностранное — и постоянно кляли зарубеж?
Вранье звенело, как коровье ботало, и все в душе смеялись над враньем;
Притом ничто, как надо, не работало, и это выдавалось за подъем;
Сидела без работы вся провинция, а силовик жирел, как василиск;
В сравненье с анекдотами про Вицина культура деградировала вдрызг;
Страна спала, нимало не разгневана, верха пилили сырьевой барыш…
Скажи мне, это было или не было? И я отвечу: — Не было, малыш.
Ты мог заметить: не люблю трепаться я. То время было страшно и смешно,
И под названием «фальсификация» оно теперь в историю вошло.
