- То есть вы сразу поняли, что сына не на учения отправляют?
Да. Я Жене сказала, что я же не дурочка. Что он не едет ни в какой Смоленск. Сказала, чтобы он сфотографировался тогда на вокзале Смоленска. Он засмеялся. Я начала копать - и чем дальше, тем больше я понимала, что он едет в Украину. Я понимала, что там какая-то конкретная заварушка.
Я, конечно, его отговаривала. Говорила, что, может, он вернется, а, может, и нет. Он отвечал: "Да что ты придумываешь?". Он полностью не осознавал, куда его отправляли. Либо им так мозги промыли, что они едут на учения, либо он знал, но не предполагал, что там такое месиво будет. Наверное, никто так не думал. Даже сам Путин. У них, видите, что-то пошло не так.
Когда его привезли "грузом-200", я задавала себе вопрос: почему я не поехала в Москву [отговаривать его], если я все понимала. Может, он не понимал, но я-то понимала. Он меня очень сильно любил, и я могла надавить на больные точки, чтобы он отказался. Хотя если он за что-то брался, то шел до конца. Если отдали приказ - он никогда не откажется.
В итоге он поехал прикомандированным к группе спецназа. Женю одного взяли из его части, потому что не хватало одного кинолога.
- Вы еще связывались после его отъезда?
- Он уехал туда 13 февраля. Я его в шутку спросила, как ему Смоленск. Он посмеялся и ответил, что нормально, стоит. Спросила, что они едят - сказал, все нормально. Потом, может, за это время еще раза три выходил на связь, но не больше минуты. Потому что надо еще жене позвонить. "Жив-здоров" - и все.
Последний раз он вышел на связь 24 февраля утром. Когда началось. С "вотсапа" какого-то мальчика. Он сказал: "Мама, началась война". Я сказала: "Сынок, я вижу по телевизору". Представляешь, говорит, целую роту парней наших положили на границе. Спрашиваю: "Где, сынок?" "Где-где… На границе, мам". Говорю: "А ты где?". "А я в Смоленске, мама".
Я думаю, что он [на самом деле] тоже был где-то неподалеку. Только с границы он мог на "вертушках" долететь до этого аэродрома (
You must be registered for see links
. -
Ред.), будь он не ладен. Говорят их там было 200 "спартанцев", как их прозвали. Это было пушечное мясо. Почему так не продумано, я не понимаю. Они подумали, что взяли этот аэродром, - а их начали обстреливать.
В общем, я ему сказала: "Сынок, держись". А он: "Все, мама, пока. Некогда. Жен
е скажи, что все хорошо". И потом сколько времени до 8 марта ничего не известно было.
- Как вы провели эти две недели без связи с ним?
- Я все время ходила с телефоном. Думала, может, он найдет телефон у мирных жителей. Целыми днями смотрела телевизор, интернет: думала, вдруг его лицо увижу. В церковь ходила каждый день. Ставила свечку за здравие, заказала, чтобы молились за него каждый день. Но он, видите, погиб раньше. Я не думала, что он погиб. И в тот день, когда он погиб, у меня ничего не екнуло.
24 февраля Женя уже попал в Гостомель. И погиб он не 27 февраля, как в справке из морга указали дату смерти, а гораздо раньше. Я думаю, что это было с 24 на 25 ночью или вечером.
- Почему вы так думаете?
- В интернете я посмотрела, что наши 24 февраля взяли Гостомель, после чего туда начали отправлять всех парней. А потом их начали обстреливать из Киева. Наших парней взяли в кольцо. А к ним никто на подмогу не мог подлететь. Их начали обстреливать и бомбили сутки. Представьте - аэродром, чистое поле.
А потом, уже вроде 25 февраля, наши по-новому
You must be registered for see links
, а 26 февраля нашли Женю. Хорошо, что он был подписанный. Он же поехал с группой спецназа. Парни не первый раз в таких переделках. У них, видимо, такая особенность есть - они перед боем пишут на животах друг другу номер части, фамилию и инициалы. Он был подписан, его быстро опознали.
Но мне сообщили только 8 марта. Где-то в 13:30 позвонили из его части, сказали, что сын погиб в бою под Ростовом. Я чуть с ума не сошла.
- Так и сказали - под Ростовом?
- Да, позвонили и сказали: "У нас плохие новости для вас". Я закричала. Уже поняла, что случилось. "Ваш сын погиб 26 февраля в бою под Ростовом". Я не знаю, почему в такой форме сообщили. Может, потому, что он лежали в морге в Ростове и у них не было проверенной информации.
- Как вы отреагировали на это известие?
- Когда мне сказали, что он погиб, я сразу закричала: "Где Нэнси?!". Это собака, немецкая овчарка, с которой он уехал. Потом мне уже сказали, что Нэнси погибла вместе с ним. У него еще был щенок Алтай - "бельгиец", которого он обучал. Перед поездкой ему надо, было, видимо, определиться, с кем он поедет. Но "бельгиец" еще не натаскан на взрывчатые вещества.
На следующий день мне позвонили и предложили подарок - щеночка, который родился в день смерти Жени, - от тех же родителей, от кого была Нэнси. Поеду сейчас в Москву, сама заберу.
- Вы обсуждали с Женей тему Украины в последние восемь лет?
- Если честно, нет. Только когда по телевизору что-то увижу, всегда соболезновала, что такое творится [в Донбассе]. Стала вникать в конце января - начала копать, искать, куда же едет мой сын, какая заварушка там. С конца января я стала этим жить.
Сейчас я их всех ненавижу. Хотя и говорят, что мирные жители тут ни при чем. Но они ими прикрываются. Кто хотел, съехали оттуда - их предупреждали. Зато наши парни ложатся там. У меня уже нет жалости даже к мирным жителям. Я смотрю на лица этих молоденьких мальчишек, которые там погибли, и у меня волосы дыбом встают.
- Вы сами понимаете, почему началась эта война?
- Я понимаю это так, простыми словами: если бы не бомбанули мы, то украинцы бомбанули бы по нам. Бомбануть-то, наверное, надо было. Тут без вариантов. Но что-то пошло не так. Конечно, никто не ожидал такого. А сейчас, если уже столько парней полегло, то уже нельзя останавливаться. Нужно идти дальше. До победы.
- Вы понимаете, что делает Россия в Украине? За что воевал Женя?
- Я считаю, что мой сын воевал за нас, за Россию и русских. Чтобы мы могли с вами сейчас по телефону говорить, пить и кушать. Я думаю, он лег не зря там. А за нас. Чтобы мы жили долго и счастливо и чтобы у нас не было войны. Чтобы над нами не летали бомбы.
- В России запрещено называть этот конфликт войной. Вы сами воспринимаете это как войну или спецоперацию?
- Нет, я не воспринимаю это как специальную операцию. Это
You must be registered for see links
. Я понимаю, что это признавать нельзя. Но это война. Там просто месиво.